Жар костей не ломит (СИ)

— У вас плита грязная, — заявила она, стоило мне переступить порог.

— Так за чем дело стало — помойте.

— Вы нахал, Василий Иванович.

Тарелка с яичницей оказалась передо мною, а слева возникли ломтики заботливо нарезанного хлеба. И чуть погодя исходящий парами чай.

— Это гостевая кружка, а я пью из синей.

— Да? — девушка в притворном удивлении вскинула брови вверх. И тут же сделала аккуратной глоток из той самой синей. — Ничего, бывает.

Бывает у нее… Отхлебнув чай, я невольно поморщился и отставил кружку в сторону.

— Кто так заваривает? Не чай, а разведенные помои.

— В вашем возрасте крепкая заварка противопоказана.

— Что еще скажете?

— А еще у вас зеркало в ванной грязное и смывной бочек подтекает.

Я посмотрел на нахальное выражение лица и не смог сдержать улыбки. Чем, кажется, смутил ее. Впрочем, ненадолго — Диана тут же опомнилась, нахмурив брови.

— И что такого смешного я сказала?

— Простите, — мои пальцы снова взялись за кружку. Ну не объяснять же девушке, что сейчас она больше всего напоминала ребенка, пытающегося играть во взрослого. Еще обидеться… Нравилось мне, когда она была вот такой: задиристой и едкой, цепляющейся к каждому слову. Все лучше, чем глаза на мокром месте.

— Это вы простите меня.

Нет-нет-нет… Только не снова. Стоило подумать про слезы, как выражение лица девушки неуловимым образом изменилось.

— Я вас снова чуть не угробила. Капсулы были пустые, кто же мог подумать…

— Диана!

— Знала же, что существуют возможные риски, что не следует начинать эксперименты. Все знала и все равно сунулась, дура. Какая же я дура. Прав был Никита, когда говорил о возможной синхронизации нейронных связей головного мозга с неким объектом. Я точно не знаю, что это: может цифровой код программного обеспечения, может железо в капсуле, может…

— Как он там?

— Что? — девушка сбилась с мысли.

— Как Малой?

— Пять минут назад разговаривала. Все с ним в порядке, только тошнит сильно. Обыкновенные последствия алкогольной интоксикации.

— Ну вот видите, с нами все хорошо, а вы распереживались. И яичница у вас вкусной получилась, и к чаю привыкнуть можно. А хотите я вам кружку подарю? Да-да ту страшненькую, что сейчас в руках держите. Она с самой Африки приехала — взял на местном рынке заместо сдачи.

— Если с самой Африке, тогда не надо. Пускай у вас побудет, — девушка грустно улыбнулась и задумалась о чем-то своем.

Я же принялся уплетать предложенные завтрак за обе щеки. Нисколько не покривил душой, назвав яичницу вкусной. Она и вправду получилась отменной: сливочный сыр тянулся и мягко таял во рту, а поджаренная ветчина придавала дополнительной пряности с небольшим, едва заметным привкусом кислинки. Только жареной картохи не хватало для полноты счастья.

Настроение медленно, но верно поползло вверх. Как там говорится, путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Не выдержав, я подмигнул притихшей девушки, и та улыбнулась в ответ.

— Я всегда знала, что вы хороший человек, — неожиданно произнесла она. — Просто скрываете это, словно чего-то боитесь. Зачем? Это же глупо…

Ответить ей я не смог. Ветчина вдруг встала поперек горла, вызвав продолжительный приступ кашля.

С утра выпал первый снег. Зима к концу декабря вдруг вспомнила, что наступила пора и сыпанув «беленьким», припорошила улицы суетливого города. К обеду снег растаял, превратив праздничную предновогоднюю картину в привычную унылою серость. Заморосил мелким дождем, пугая редких прохожих холодными порывами ветра.

И надо же мне было выпереться наружу… А все Диана Батьковна виновата. Накормив завтраком, девушка не ушла сразу домой, а под предлогом «полезности для здоровья» вытащила на прогулку.

Мы прошлись по скверу Вернадского, полюбовались памятником Александру Освободителю и новехонькой тротуарной плиткой. Свернули в сторону заросшего дубами парка, но до пункта назначения так и не дошли. Остановились перед зданием кинотеатра, сохранившимся в небольшом двухэтажном здании, втиснутом в узкое городское пространство.

За стеклом красовались афиши неизвестных мне фильмов: что-то про «Осень в Выручаевке» и «Глубинную мизансцену, длинною в три акта». Любили маститые режиссеры вычурные названия, вроде «Неоконченной пьесы для механического пианино».

— В этом месяце ретроспектива фильмов периода депрессии, — произнесла девушка, явно увлеченная увиденным.

— Чьей депрессии?

— Василий Иванович, не валяйте дурака, все вы прекрасно понимаете. Это фильмы снятые в тридцатые-сроковые года двадцать первого века. Эпоха рассвета российского кинематографа — великий Мазельцев, Цакоев, Олечка Сонина. Картины, пропитанные тоской по несбывшемуся будущему и неразделенной любви. Лучшие фильмы были рождены в самые трудные времена — вы не находите это странным?

Все, что я не находил — это телефон, забытый и оставленный дома. Кирпич старого сотового рука автоматически засовывала во внутренний карман куртки, а к новому все никак привыкнуть не мог.

— Хочу, — девушка дернула меня за рукав и потащила в сторону входа.