Жар костей не ломит (СИ)

Сам виноват — слишком много потакал. Вместо того, чтобы в ультимативной форме отправить барышню домой, зачем-то согласился на совместную прогулку. Теперь вот пожинал плоды собственной слабости.

— Я далек от артхауса.

— Какой артхаус, — возмутилась спутница от столь вопиющей безграмотности, — это же самый настоящий мейнстрим. Многомилионные сборы, богатый урожай престижных кинопремий. Раньше эти фильмы постоянно в кинотеатрах крутили. Только не говорите мне, что вы их не видели?

— Не скажу.

Диана Батьковна аж задохнулась от возмущения.

— Василий Иванович, признавайтесь, где вы выросли? В подвале на цепи?

Практически… Именно в подвале у нас была организована качалка: пропахшая потом и железом, с плакатами сисятых девиц на стенах. Разумеется, рассказывать об этом я не стал, тактично промолчав.

— Решено, идемте!

И я пошел — думал вздремнуть чутка, потому как ночка выдалась на редкость горячей. Но, увы, как это часто бывает — планам не суждено было сбыться. Весь киносеанс ощущал живое тепло спутницы: девушка жалась — то и дело шептала на ухо, объясняя перипетии сюжета. По мне так ничего хитрого в сценарии не было — обыкновенные заморочки высокоинтеллектуальной элиты.

«О-о, какая постановка кадра, а сколь гениальна игра актеров» — кажется, Диане просто нравилось дразнить меня, а что хуже всего под конец понравилось и мне.

Поэтому проводив госпожу Сарбаев, первым делом залез под холодный душ. Яростно мылил голову, а в голове стоял образ девушки, укрытой зонтиком от дождя. Она продолжала стоять и все чего-то ждать, даже когда я захромал домой, пробурчав на прощанье привычное «до завтра».

А что прикажете, целовать? Не для нее моя вишенка цвела, то есть… тьфу. Гребаный артхаус до добра не доведет, особенно старого, побитого жизнью пса.

«Чего вы боитесь, Василий Иванович», — перед глазами возник образ девушки.

Я-то, милая, уже давно ничего не боюсь, разве что адского посмертия, заполненного жарким песком, а вот в вашей маленькой симпатичной головке коротнуло.

Боюсь… То же мне, придумала… Нафантазировала невесть чего, как это водится с барышнями влюбленными.

Увидела бы меня сейчас, с трудом выбирающегося из ванны и ползающего на руках по квартире. И тогда вся эта любовь-морковь свернулась бы калачиком от страха и завизжала, как визжала одна матерая шлюха. Человеческое уродство оно такое, оно к высоким материям не располагает. К жалости — да, но Василия Ивановича жалеть не надо, даже из ощущения вины или благодарности.

Я дополз до кровати и включил телевизор, в надежде выкинуть лишнее из головы, но увы, не получилось. Сначала Малой принялся названивать, узнав мой новый номер телефона.

— Компиляция образов в кооперативном сне!!! — кричал он в трубку, протрезвев и теперь пребывая в возбужденном состоянии. — Ваших и моих — понимаете?! Мой Щелкунчик и ваш песок!

Пришлось в грубой форме объяснить парню о неуместности позднего звонка, и о том, что все разговоры следует отложить до поры до времени, то бишь до завтра, когда состоится общее собрание. Но Малой все никак не мог угомониться, поэтому я был вынужден нажать кнопку отмены.

Не успел положить телефон на место, как тот тренькнул, известив о новом сообщении. Это госпожа Сарбаева напомнила о себе, прислав встревоженный смайлик с текстом «как добрались»?

Отписавшись, что бы ерундой не маялась, а шла спать, кинул телефон на край кровати. Спустя мгновенье тот снова тренькнул — очередное сообщение.

Не было нужды тянуться и читать, и без того знал, кто автор. Прикрыв глаза попытался отключиться от реальности, но заснуть не получалось: в голове упорно маячил образ миндалевидных глаз, чего-то ждущих. А еще запахи… вся квартира пропахла духами Дианы Ильязовны. Была всего ничего, а шлейф до сих пор кружил голову, напоминая о тесном соседстве в зале кинотеатра. Слишком тесном — билеты были куплены в мягкую зону, где вместо кресел стояли кожаные диванчики. Ощущение дыхания на шее, горячий шепот и жмущееся к плечу полукружье груди.

Сдаешь, Василий Иванович, стареешь. Разволновался, словно зеленый пацан после первого свидания. Всю дорогу державшийся за ручку, и так и не сумевший выплеснуть гормоны. Не зря говорят, седина в бороду — бес в ребро. Вот и у меня крышу снесло на старости лет.

Поняв, что заснуть не получится, я переключил канал и наткнулся на криминальную драму. События сериала разворачивались в старые добрые пятидесятые, поэтому не было ничего удивительного в том, что главным действующим местом являлась автомастерская. Ровно такой же символ бандитизма, как и малиновые пиджаки с золотыми цепочками в девяностых годах прошлого столетия.