Жар костей не ломит (СИ)

Кадры мелькали перед глазами: грязная улочка, тяжелые металлические ставни. Следственная группа, ведомая смазливым вьюношей лет двадцати, нагрянула с обыском. Пока полицейские на заднем фоне ходили туда-сюда, изображая кипучую деятельность, отрок усиленно морщил лоб. Потом достал экспертный фонарик и принялся изучать стены в поисках возможных улик. Почему этим занимался именно следак, в сериале не объяснялось, да и кому какое дело до киношных условностей.

Лично меня другое взволновало до глубины души. Настолько, что не смог сдержаться: схватился за телефон и набрал номер.

— Что, Василий, снова вляпался? — в трубке послышался знакомый голос. — А я тебя предупреждал, не лезь ты в эту историю.

— Михалыч, о другом речь. Помнишь адресок мастерской, который скинул прошлый раз?

— И? — судя по голосу Михалыч напрягся.

— Проверить бы его надо.

— Точнее?

— Есть там одна коморка, прямо под лестницей на второй этаж. Там еще кафешка расположена наверху, поэтому не ошибетесь. Просветите помещение на наличие биоматериалов. Думаю, не пожалеете.

— Думает он, — проворчал голос на том конце. — А ты подумал на каком таком основании я прикажу провести следственные мероприятия?

— Можно же неофициально.

— Можно Машку за ляжку, и козу на возу, а полиция действует на основании законов Российской Федерации. Или забыл, что живешь в правовом государстве?

— Как знаешь, — не стал я спорить. — Есть анонимная наводка, а работать по ней или нет — это уже ваше дело. Вы банду разрабатываете, вам и карты в руки.

Михалыч недовольно засопел. Долго сопел, и наконец, все обдумав, спросил:

— Ты объясни толком, откуда подозрения взялись? Не хочется понапрасну на пустом месте возиться, пускай и неофициально. Один раз нарисуюсь, начальство потом лет пять вспоминать будет.

— Подтек я видел под дверью, очень похожий на кровь. Целая лужа набежала.

— Ну ты и даешь, Василий… Мало ли чего это могло быть, да еще и в автомастерской: шлангом пол поливали, а может масло разлили.

— Может и масло, — согласился я.

Говорить о том, где именно и в какой реальности видел лужу, не стал. Михалыч не поймет, да я и сам толком не понимал, действуя по одному лишь наитию. Разум твердил, что пустышку подсовываю товарищу, а душа… А что с души взять — она предмет эфемерный, исследованию не подлежит.

Глава 11 — Никита Синицын aka "Синица"

— Здаров, Кит! — на школьном крыльце улыбался Копытин. Он никуда не спешил, хотя до начала уроков оставалось меньше десяти минут. Стоял и дышал воздухом свободы, радостно приветствуя знакомые лица. — Слышал, вы с пацанами бухали в выходные? Ну и как оно?

Я бросил хмурый взгляд в его сторону, но Серега то ли предпочел этого не заметить, то ли слишком погрузился в собственные мысли. Скорее всего второе, потому как не дождавшись ответа, он принялся рассказывать:

— А мы в Ауру ходили, прикинь. Агнешка сначала была против, а потом ничего — согласилась… Угадай, сколько в барушнике «Хайвей хард» стоит? Я на летней практике столько за неделю не зарабатывал. Не, ну а так ничего, если на цены внимание не обращать, то жить можно. Знаешь, с кем медляк танцевал? С Маринкой Володиной! Прикинь, она двум залетным пацанам отказала, а со мной согласилась. Эй, Никитос, ты куда?

— Да пошел ты, — бросил я злое через плечо.

— Сам ты иди, — не остался в долгу Серега. — Совсем оборзел, на людей кидаешься без причины. Правильно народ говорит, что кукухой поехал, поэтому и не взяли с собой в Котейню. Я, между прочим, за тебя просил, как за старого товарища.

Ага, просил он… Видел я, как он просил — не отрывая влюбленного взора от Мариночки.

Зараза такая, сорвался. А ведь сколько твердил себе, быть спокойным и выдержанным, на провокации не поддаваться. И вот пожалуйста, результат: поцапался с первым же встречным. И чего Копытину неймется, чего он каждое утро на крыльце торчит?

Благо, на этом мои злоключения закончились. С разговорами больше никто не приставал, и про то, как круто отдохнули в Ауре, не рассказывал.

В классе царило привычное для начала недели оживление: шумели отодвигаемые стулья, хлопали учебники об парты, отовсюду доносился гомон и смех. Народ делился впечатлениями, накопленными за выходные. Окинув взглядом присутствующих, я заметил, что место Пашки за партой пустует. Не было его на первом уроке, не появился он и на втором.

На третьей перемене я не выдержал, и поинтересовался у Дюши:

— Где Паштет?

— Заболел он… Вчера под вечер температура подскочила, теперь дома лежит, таблетки глотает.

В памяти всплыл образ Пашки, ломающего хрупкий лед на разлившейся вдоль обочины луже. Как говорят в народе: пьяному и море по колено. В случае с Бурмистровым это самое море оказалось по щиколотку. Вполне достаточно, чтобы свалится с ангиной на следующий день.

— А ты чего трубку не брал, я весь вечер названивал.

— Тоже болел, — признался Дюша.

Я не стал уточнять как именно: самого тошнило и полоскало первую половину воскресенья, а вторую отлеживался, пытаясь привести мысли в порядок.

— Слушай, а как я домой попал?

— Ты что же, ничего не помнишь? — удивился Дюша.