Жар твоего тела

Ну конечно, она бы выбрала Грушевского. Он ведь живой на все сто процентов. И выглядит всегда идеально, по-мужски привлекательно для противоположного пола. И в себе наверняка не сомневается, и не перебирает миллион галстуков перед зеркалом.

Я сорвал с шеи последний и бросил его на пол. Сегодня незыблемое правило – выглядеть перед клиентами презентабельно и строго – дало сбой.

Да, я мог превозмочь внутренний дискомфорт, преодолеть себя, заставить. И разумеется, мне бы это удалось. Но мысль, что Надежда увидит меня вот таким механическим недочеловеком, пугала. Хотелось выглядеть привлекательно для неё.

Я быстро собрал галстуки, свернул и распихал по ячейкам. Вернусь, сложу аккуратно. Сейчас я спешил, хотел успеть к началу рабочего дня.

Скинул белую рубашку, поменял на синюю, затем сиреневую и ещё несколько, остановившись на ярко-голубой. Чёрные, похоронного цвета, брюки сменил на светло-кремовые.

Если честно, сам я особого преображения в своей внешности не заметил. Но яркий цвет рубашки давил на глаза, и пришлось удовлетвориться этим сигналом.

Расстегнул верхнюю пуговицу, чтобы выглядеть чуть более небрежным. И, бросив на себя последний, недовольный взгляд в зеркало, двинулся к выходу.

Какая, вообще, разница, что она подумает обо мне? Я ведь решил, что эти отношения окончены. Мне достаточно Амели. Надежда не для меня. Разве нет?

Со всеми этими дурацкими переодеваниями вышел из дома на двадцать минут позже. Намерение приехать к началу рабочего дня пошло прахом. По шоссе гнал как угорелый, нарушая собственное же правило не превышать скорость.

Не слишком ли часто в последнее время я отступаю от правил, которые столько лет помогали мне держать всё под контролем?

У офиса фирмы «Дизайн-продукт» я припарковался в шесть минут десятого. Опоздал. Всё шло не так. Прихватил конверт с документами и недовольный собой направился ко входу в здание.

Лишь когда потянулся к кнопке вызова лифта, заметил, что не надел перчатки. У меня была запасная пара в машине. Но вернуться на парковку – означало опоздать ещё больше.

Мне хотелось её увидеть. Пора уже прекратить лгать себе. Всё равно у меня не получалось обманываться. Я очень хотел, причём не только увидеть, но коснуться, прижать к себе, запутать пальцы в её шелковистых волосах, провести рукой по её атласной коже…

К чертям перчатки! Я могу подняться на этом дурацком лифте как нормальный человек.

Сильнее стиснув зубы, нажал кнопку.

Двери открылись. Ну вот, я смог. Сумел. Одержал маленькую победу над собой. Теперь главное, не прикасаться к себе этими руками.

Чем выше поднимался лифт, тем больше я нервничал.

Эти два дня без Надежды дались мне нелегко. Осознание, что скоро её увижу, заставляло сердце колотиться сильнее.

Да, пусть я всё решил, пусть больше никогда не прикоснусь к ней, не почувствую её горячую влажность… Я всего-то и хотел – увидеть её в последний раз. Издали, проходя мимо, вдохнуть её аромат. Такой нежный, сладкий, притягательный…

Прекрати! Я одёрнул себя и надавал мысленных оплеух. Мой самоконтроль то и дело давал сбой. Мысли постоянно возвращались к Наде. Я хотел её, хотел очень сильно и ничего не мог с собой поделать. Это желание было сильнее меня, оно проникало сквозь все возводимые с такой тщательностью барьеры. Хотя бы поэтому мне нельзя быть с ней. Даже просто думая о ней, я терял контроль. Это было недопустимо.

Двери кабины разъехались. Я глубоко вдохнул, выдохнул и шагнул в коридор.

Когда я подошёл к офису, напряжение достигло своего апогея. Кровь стучала уже в ушах. Ладони потели. Я так сильно сжимал конверт, что помял его.

Дверь была открыта, и я замер за стеной, скрывавшей от меня Надежду. Снова проделал дыхательную гимнастику, чтобы взять себя в руки и спокойно и невозмутимо пройти мимо неё, восседающей на секретарском месте.

Возможно, она поднимет на меня свои бездонные глаза, которые… что? Распахнутся от удивления? Или сузятся от злости? Презрения? Ненависти?

Я вздрогнул, представив эти эмоции на её прекрасном лице. Так и стоял, прислонившись плечом к стене, за которой находилась она, женщина моей недосягаемой мечты. Та, с которой я никогда не буду вместе, просто потому что не решусь на столь отчаянный шаг.

– Лев? – раздался позади меня удивлённый голос. – Доброе утро.

Я резко обернулся, он сумел застать меня врасплох.

– Здравствуйте, Сергей, – я, удерживая нейтральное выражение лица, пожал Грушевскому руку. Сам виноват, что забыл перчатки. – Я привёз работу.

– О-о, вы сами приехали, – удивился он. Ну да, насколько помню, это было впервые в моей практике. – Проходите, пожалуйста. Эмме не терпится узнать, кто это.

Он первым шагнул в проём. Сердце, казалось, перестало биться. Я задержал дыхание и двинулся за ним следом.

Надежды не было. Секретарское место оказалось пустым.

Я шёл за Сергеем через приёмную и пытался понять, почему девушки нет на рабочем месте. И где она может сейчас находиться.

Может быть, в кабинете директора? Точно. Какой же я глупый. Наверняка Эмма даёт указания своей секретарше.