Жар твоего тела

– Но я попробую приехать к вам в отпуск, хорошо? – постаралась смягчить свою грубость и заметила, как у неё разгладилась морщинка меж бровями. Она даже просветлела лицом.

– Будет просто замечательно. Я приготовлю для тебя комнату с самым лучшим видом.

В этот момент объявили о скором отправлении поезда. Мама обернулась на проводницу у двери вагона, а затем снова вернулась ко мне.

– Можно тебя обнять, дочь? – спросила она, напряжённо вглядываясь мне в лицо.

Я кивнула и первая потянулась к ней. Мама обняла меня очень крепко, прижимая к себе так сильно, словно старалась передать через эти объятия всю ту любовь, которую недодала мне.

Я смотрела, как она забралась в вагон и прошла в своё купе. Затем вышла в коридор и стояла у окна, глядя на меня, пока поезд не двинулся вперёд, унося её всё дальше. Я видела, что она плачет. Но во мне самой слёз не было. Навалило какое-то странное оцепенение, заморозившее мои чувства. И тело.

Меня знобило.

Хотелось вернуться домой и забраться под одеяло. Укрыться с головой, спрятавшись от всего мира.

К счастью, Танька была на работе. А то бы начала выпытывать, чего я такая потерянная. А я и правда чувствовала себя потерянной. И слабой. Маленькой девочкой, которую забыли на заправке. И она боится, что за ней никогда больше не вернутся…

Ещё и Лев… Он так ни разу и не позвонил. Я несколько раз проверяла телефон, боясь, что он разрядился, или не проходит сигнал, или ещё что-то мешает ему позвонить мне.

Но с телефоном и сигналом всё неизменно оказывалось в полном порядке. Он просто мне не звонил. Маленькая девочка на заправке становилась всё более грустной и одинокой. Похоже, за ней и правда больше не вернутся, потому что она никому не нужна.

Вернувшись домой, я устало бросила ключи на тумбочку в прихожей. Сняла босоножки и стянула с себя купленное вчера матерью платье. Хотелось порадовать её перед отъездом. Теперь платье жало в груди и мешало дышать. Я оставила его лежать на полу неопрятной кучей. Танька будет ругаться. Ну и пусть. Уберу позже. Сейчас даже не хотелось к нему прикасаться.

Прошла в свою комнату и в белье упала на кровать. Накрылась одеялом, закутываясь в него, как в спасительную капсулу, что вынесет меня из терпящего бедствие корабля.

Уже проваливаясь в сон, вспомнила, что оставила телефон в сумочке в прихожей. А вдруг Лев всё же позвонит?

Ну и пусть звонит. Теперь я буду недоступна для него.

Я уже устала от того, что через меня все решают свои комплексы, закрывают гештальты. Почему никто не думает, что нужно мне? Чего я хочу?

А я хочу, чтобы меня все оставили в покое и дали разобраться с собой. Но это чуть позже, прямо сейчас я очень сильно хочу спать…

Разбудила меня вернувшаяся с работы Танька. Её бодрый голос острым буром ввинчивался в мой мозг. Подруга включила свет, и я зажмурилась. И это тоже отозвалось мутной болью в голове.

– Эй, мать, ты чего? – Таня присела на край кровати и коснулась ладонью моего лба. Её рука была приятно прохладной. Но тут же раздалось испуганное. – Да у тебя температура! Как умудрилась-то?

– Не знаю, – ответила я незнакомым каркающим голосом. – Выключи свет. Голова болит.

Танька не послушалась. Она убежала куда-то. И только я подумала, что придётся превозмогать ломоту, вставать с постели и выключать самой, как она вернулась. Сунула мне в руку какие-то таблетки и стакан с водой. Заставила выпить, хоть я и пыталась вяло сопротивляться.

Потом она ещё дважды вытаскивала меня из вязкой дремоты. Поила каким-то травяным отваром с ароматом лимона. Заставила выбраться из-под одеяла, раздела догола и обтёрла мокрым полотенцем с запахом уксуса. Я стояла, покачиваясь, и дрожала от холода. А подруга в это время меняла постельное бельё. Затем уложила меня обратно и подоткнула одеяло.

Засыпая, я подумала – как хорошо, что у меня есть Танька. Всё-таки я не одинока.

48. Лев

Я знал, что эта работа не займёт у меня много времени. Уже через пару часов я вычислил ресторан, где они обычно встречались. В последний раз такая встреча произошла не далее как вчера.

Я подключился к камерам видеонаблюдения и просмотрел их встречи. Моя программа распознавания лиц позволяла не тратить время на лишние часы видео, а сразу запускала с того момента, где появлялся нужный мне человек. Весьма удобно. Я любил, где можно, упрощать себе задачи.

Жаль звук в ресторане не писался, хорошо бы послушать, о чём они говорили. Возможно, в этой заварушке был замешан кто-то ещё. Кто-то, кого я просмотрел.

Я всегда допускал такой вариант. Хотя ещё ни разу с подобным не сталкивался.

Но внутренний перфекционист заставлял просматривать записи до конца. Даже если в этом не было особой необходимости.

Я смотрел в ускоренном режиме, иначе мне пришлось бы почти два часа наблюдать, как они едят устриц. А в этом ресторане они встречались четыре раза за последний месяц.

Что это?!

Внезапно на экране мелькнуло ещё одно знакомое лицо. Палец мгновенно кликнул паузу, кажется, ещё до того, как ошарашенный мозг осознал, что произошло.

Она повернулась ко мне профилем и смотрела туда, куда только что прошли Максим Грушевский и его мать.