Жара в Архангельске

Множество историй, коль желаешь, расскажу!

Коль желаешь, расскажу! Коль желаешь, расскажу!

Кто-то зазвонил в дверь. Яна кинулась открывать — на пороге стоял какой-то незнакомый толстый парень в красном колпаке и бутылкой шампанского в руках.

— Деда Мороза вызывали?

— Не-а, — хмыкнула Яна, — Но раз уж пришёл, то заходи.

— Женёооок! — гахнули из зала, — Заходи, гостем будешь!

В квартире творилось что-то несусветное. В коридоре парни пугали друг друга тем, что выпрыгивали из шкафов и орали как резаные; в накуренной гостиной творился настоящий бедлам — плясали канкан, взрывали пустые коробки из-под вина, скакали как ненормальные, едва не проломив ногами пол. Яна скользнула взглядом по комнате и отметила, что ни Ярпена, ни Регины в гостиной нет. «Не иначе как ускользнули под шумок в спальню», — решила она и тут же быстрыми шагами направилась к Салтыкову.

— Пока вы тут песни распеваете, эта сладкая парочка трахается в нашей спальне! — без обиняков заявила Яна.

Салтыков ошарашенно уставился на неё.

— Трахаются?

— Да!

— В нашей спальне?

— Да!!!

Секунда — и Салтыков как тигр кинулся к дверям. Олива, слышавшая всё, моментально выскочила из-под одеяла и кинулась наперерез Салтыкову.

«О Боже, если он застукает там Ярпена и Регинку, им конец! — стучало в её голове, — Я должна во что бы то ни стало задержать его...»

— Мелкий, отойди! — приказал Салтыков, пытаясь отодвинуть Оливу, которая встала в дверях, преградив ему выход.

— Нет, послушай, не ходи туда, пожалуйста, не ходи! — скороговоркой выпалила Олива, держась одной рукой за дверной косяк, а другой пытаясь обнять Салтыкова за шею.

— Отойди!!! — гаркнул вдруг Салтыков и с силой толкнул Оливу в грудь так, что она отлетела в коридор, — Курица глупая!!! Я здесь хозяин! Поняла?!

Парни высыпали в коридор и ошарашенно уставились на Салтыкова, но никто не посмел остановить его. Олива, будучи шокированной, кое-как встала, опираясь о стену. Она даже не поняла, что произошло.

Внезапно из гостиной раздался страшный треск. Салтыков, на полдороге к спальне, развернулся и побежал обратно.

— Блядь! Они там стёкла ломают!!! — крикнул он и, как вихрь пронесшись мимо Оливы, кинулся в гостиную проверять, кто ломает стёкла.

Между тем, Яна сама открыла дверь спальни и резко щёлкнула выключателем. Предчувствуя, какой позор ждёт несчастных влюблённых, которые всего лишь навсего захотели уединиться вдвоём от шумной толпы, Олива запоздало кинулась следом за Яной, но тут же тупо осеклась на пороге.

Спальня оказалась пуста.

— Чёрт знает, из-за чего такой сыр-бор подняли! — засмеялся Капалин, недоуменно крутя головой, — Прям кровавые бои развернули у дверей спальни, а там и нет-то никого!..

Оливе стало унизительно и противно. Она почувствовала, что смертельно устала от всего этого бедлама и, ни говоря больше ни слова, побрела в соседнюю комнату, где уже спали двое парней, попросила их подвинуться и, улегшись рядом с ними, моментально вырубилась, заснув чуть ли не летаргическим сном.

Глава 15

Проснулись они поздно, где-то около часу дня. Гости, навоевавшись вдоволь и оставив после себя свинарник, разбрелись где-то под утро, и квартира почти опустела.

Олива проснулась, лёжа в какой-то куче-мале. На широкой постели Яны, как дрова, валялись убитые в хлам пять человек, и было непонятно, где там Салтыков, где Павля, где Хром Вайт.

— Ой, ктой-то… — сипло проговорила она, на ощупь попав рукой в чьё-то тёплое тело, — Хром, ты, что ли, тут?.. Аха-ха-а… — Олива зевнула и с трудом продрала глаза, — Сколько время-то?

— Четверть второго, — глядя на часы в телефоне, сказал Мочалыч и, встав с постели, нетвёрдой походкой проследовал в уборную.

Салтыкова мучило похмелье. Башка после вчерашнего раскалывалась, во рту было ощущение, будто кошки насрали. Он уже проснулся и продолжал лежать на спине между Яной и Оливой. Приоткрыв глаза и увидев рядом с собой спутанную голову Оливы с опухшим со сна лицом и потёкшей тушью от несмытого со вчера макияжа, Салтыкову стало особенно муторно.

«Ну и рожа у тебя, Шарапов...» — невольно подумал он.

— О чём задумался? — спросила его Олива.

— Я задумался о том, — отвечал он, — Что все люди, в сущности — это большие мешки с дерьмом. Вот мы лежим тут — четыре мешка с дерьмом...

— Ты своё содержание на других не перекидывай, – заметила Яна, — Говори лучше про себя.

— Вот именно, — обиделся Хром Вайт, — Тоже, нашёл сравнение...

— Что ж, значит, я, по-твоему — тоже мешок с дерьмом? — спросила Олива, задетая за живое больше всех.

— Конечно, — отвечал Салтыков, — А разве нет? Это ж правда, мелкий, а на правду нельзя обижаться, ты же сама говорила.

— Ну, знаешь!.. Это уже ни в какие ворота не лезет!

Олива вскочила с кровати и, едва сдерживая рыдания, убежала на кухню. Она ждала, что Салтыков пойдёт за ней, попросит прощения. Но он не шёл.

Салтыков же, выкурив на кухне очередную сигарету, собрался и, сказав Яне, что ему надо отлучиться по делам, вышел из квартиры.