Жара в Архангельске

Он шёл по улице куда глаза глядят, кутаясь в шарф от морозного ветра. Салтыков вспомнил, как полгода назад вот так же бесцельно шёл по улице, выгнанный Оливой из дома, но теперь он уже не чувствовал в душе той боли, того оскорбления, того недоумения и гнева. Теперь на душе у него было лишь тупое равнодушие и усталость. В этот раз никто его не выгонял, но он и сам рад был убраться подальше от дома, хоть в мороз, хоть в метель. Идти было некуда: к родителям он не хотел, всё по той же причине боязни лишних расспросов, к Ленке пойти не мог, так как на новогодние праздники она уехала куда-то отдыхать, а к Негодяеву не пошёл, так как опасался, что Яна и Олива могут туда прийти, а видеть их, особенно Оливу, он хотел сейчас меньше всего.

Миновав высотку, Салтыков вышел на набережную, где у причала, скованный льдом, высился в косых розовых лучах низкого зимнего солнца заснеженный корабль. Почти не обращая внимания на мороз, Салтыков присел на бетонный парапет и закурил.

«Куда уйти? Куда прислониться? — текли невесёлые мысли в его голове, — В бар разве пойти нажраться? А-а! Потом она мне мозг ещё больше вынесет… Эх, и угораздило же меня так вляпаться! Ну, куда мне теперь?»

Мороз, между тем, крепчал; сигарета давно потухла, и у Салтыкова начало сводить под перчатками пальцы. Он снова встал и пошёл, и ноги сами собой привели его к высотке, где он работал. «Зайти, что ли, погреться», — подумал он, нащупывая в кармане ключ от своего рабочего кабинета. Однако, несмотря на праздничный день, дверь кабинета почему-то оказалась не заперта.

«Странно… — подумал Салтыков, входя внутрь, — Неужели и сегодня у нас кто-то здесь работает?»

Так оно и оказалось. За своим рабочим столом, копаясь в чертежах, сидела Нечаева.

— Таня? — удивился Салтыков.

— А, это ты, Андрюш, — Нечаева вздрогнула от неожиданности, но, увидев его, улыбнулась своей тонкой улыбкой ласковой, но умной и зрелой женщины, — А я тут хотела доделать кое-что, чтоб за душу не тянуло… Ты-то чего пришёл первого января?

— Я-то?.. Да так… Тоже, знаешь, захотел немного поработать...

— На улице холодно, ты, вероятно, замёрз? Хочешь чаю горячего? У нас как раз ещё торт остался с корпоратива… И даже коньяк...

Чайник уютно забулькал, закипая. Нечаева достала из холодильника торт, запотевшую бутылку коньяку. Бросив Салтыкову в кружку душистый пакетик, запарила кипятком. Движения её были аккуратны и неторопливы; во всём этом чувствовалась настоящая женщина, ласковая и хозяйственная.

Салтыков впервые невольно залюбовался Нечаевой. Ей было тридцать два года; её возраст не первой молодости уже был заметен по начавшей вянуть коже лица и тонким морщинкам вокруг глаз. Но сегодня, в этом пустынном сумрачном кабинете, в свете настольной лампы, в этом мягком бежевом свитере с горловиной она показалась ему восхитительной и сексуальной.

— У нас с тобой очень много общего, Таня, — произнёс Салтыков, отогревшись коньяком, — Мне даже уходить отсюда не хочется, так бы и просидел тут с тобой до ночи...

— И бросил бы там свою невесту одну? — улыбнулась Нечаева.

— Да какая она мне невеста! Наши отношения давно зашли в тупик, — отмахнулся Салтыков, — Трёх дней ещё не прошло, как она приехала, а я больше видеть её не могу. С одной стороны, мне её жаль, поэтому не могу я ей прямо об этом сказать… Но и быть с ней тоже уже сил никаких нет...

— Почему? — спросила Нечаева.

— Да потому что бесит она меня! — интонации Салтыкова резко стали злыми, — Пипец, чуть что — сразу сопли, истерики, мозгоёбство! В постели ноль полный. Лежит, как бревно, ломается… Э, да что говорить! Не могу я с ней, и всё тут...

— Что ж, — сказала Нечаева, — Важно, что ты это понял до женитьбы. Я так понимаю, разрыв не за горами?

Салтыков нахмурился.

— Думаю, после праздников я дам ей отставку, — сказал он, — Правда, пока не знаю, как...

— Я бы не советовала тебе с этим затягивать, — Нечаева решительно встала со стула, — К тому же, Андрюш, у меня есть к тебе одно дело… Точнее, предложение, и очень, очень заманчивое.

Глава 16

Прошло несколько часов. За окном уже давно стемнело, а Салтыков всё не возвращался, и Олива, от нечего делать раскладывающая на диване пасьянс, уже занервничала, не зная, что и думать.

— Кстати, пока мы в квартире одни, можем погадать, — кинула идею Яна, закрыв за парнями дверь, — Ты как на это смотришь?

— На картах мы уже гадали, — сказала Олива, — А больше трёх раз нельзя.

— Почему обязательно на картах? Можно на воске, на кофейной гуще, — возразила Яна, — Сейчас как раз святки — самое время для рождественских гаданий.

— Но ведь у нас нет воска, а кофе мы с тобой не пьём, — сказала Олива, — Других же гаданий я не знаю.

Яна прилегла на диван рядом с Оливой. Свет в комнате был выключен. Какое-то время девушки молчали.