Жаркие летние ночи

– Балда! – Вася хлопнул его по лбу мокрой рукой. – Там же не простой брод, а наведенный. И я тоже скучал, – добавил он и той же рукой растрепал волосы Кости. – Вот как всю родню проводили, так и вырвался к тебе.

– Я там на острове фотоаппарат забыл, хотел забрать. Кстати, я же не отдал тебе твою фотографию, – вспомнил Костя и направился к берегу. – Идем, покажу.

Он вылез из воды и вдруг смутился, хотя до этого ему было плевать, если он купался голышом с другими ребятами. А тут прикрылся руками, а трусы как на грех куда-то завалились. Вася, вышедший следом, явно не испытывал никаких неудобств. Его нагота была естественной, словно одежда была лишней по определению.

Костя понял, что пялится, покраснел и отвернулся. Но картинка стояла перед глазами, проявляясь в деталях, как полароидный снимок. Солнце золотило влажную кожу Василька, капли сверкали как искры по телу, скатываясь по длинным и стройным ногам. В Пушкинском музее Костя видел греческие статуи – вот Вася был почти как они, только куда лучше холодного мрамора или бронзы. Почему-то по сравнению с ним сам себе Костя показался слишком… человеком? Несовершенным, нескладным в силу возраста, в общем, далеким от колдовского совершенства Василька.

– Вот, держи, – он, наконец, бросил искать трусы и выудил из кармана рубашки фотографию, которую так и носил с собой.

Взяв карточку, Вася рассмотрел её, улыбнулся и протянул обратно.

– Лучше себе оставь. Вот если бы ты мне свою подарил, – он тоже рассматривал Костю, но совершенно не таясь, ведь в этом не было ничего стыдного.

К тому же, на его взгляд Костя был симпатичный, ладный. Несколько брызг родинок образовывали созвездия – на верхней половинке левой ягодицы и под правой ключицей. На воздухе светлые волосы стали подсыхать и дерзко подкрутились колечками вокруг шеи. Вася протянул руку и повторил пальцем изгиб локона.

Костя немного смущался от того, что Вася казалось абсолютно не стесняется, чтобы его потрогать. То за руку брал, то вот волосы трогает. Поцелуй опять же. Костя сглотнул, ощущая, что сердце бьется сильнее обычного.

– Зачем тебе моя фотография? – не мог не спросить он.

– На память, – просто ответил Вася. – Ты ведь снимки для этого делаешь, разве нет? Раньше люди картины рисовали, а теперь вон как можно. Только этот нужен… как его? – он забавно наморщил свой идеальный нос, вспоминая. – О, проявитель!

– Ну мой фотоаппарат сразу делает фото, без проявителя. Моментальное фото, – улыбнулся Костя. – Если отведешь меня на остров, то я заберу камеру и сделаю тебе свое фото, – пообещал он.

Он уже высох после купания и все же решил одеться, но не мог не спросить у Василька, где его одежда.

– Может тебе футболку хотя бы дать? Или джинсы?

– Зачем? – искренне удивился Василек, глянув на себя сверху вниз. – Я обычно так и хожу, наряжаемся мы только на праздники, да и то не все. А за фотоаппаратом я тебя в любой момент отведу, когда скажешь.

Костя замер, но трусы все же натянул, ему до Васиной расслабленности в этом плане было далеко. Он замялся, устроился на бревнышке и зацепился взглядом за ведерко, где в пакете лежал перекус.

– Слушай, а ты голодный? – спросил он. – У меня тут есть чай и бутерброды, я специально взял побольше.

– Специально, потому что надеялся меня встретить? – Василек догадливо сверкнул глазами. – Мы питаемся не совсем так, как люди, но ваша еда мне нравится. Так что, если и, правда, взял с запасом – угощай.

– Ну, может, и надеялся, – едва слышно буркнул Костя, распаковывая перекус. А потом задумался и посмотрел на Василька. – Не совсем как люди, это как? Ты же там кровь не пьешь? – уточнил он.

– Я ж не упырь, – Вася поморщился. – Я имею в виду, что есть мне надо реже, я могу и сырую рыбу есть, и ягоды, – он облизнулся, наблюдая, как Костя раскладывает бутерброды на пакете.

– Понятно, почему ты такой поджарый, – улыбнулся Костя. – Ты не против, если я костер разложу? А то комары налетят.

– Нет, конечно, чего мне возражать, – Вася беззаботно улыбнулся. – Я, хотя и принадлежу к стихии воды, но огонь люблю.

А когда Костя закончил с костром, они устроились на бревне рядом и взяли по бутерброду. И тут звякнул колокольчик на одной из удочек, сообщая о поклевке.

Костя об удочках и думать забыл, так что бросился к ней и стал аккуратно тянуть на себя, стараясь, чтобы рыба не сорвалась с крючка. Конечно, был шанс, что это очередной башмак, но в итоге он вытащил вполне неплохих размеров карася. Прав был дед, после Купалы клевало лучше. Устроив рыбку в ведре, он вернулся к Васе и увидел, что тот улыбается.

– Твоих рук дело? – он кивнул на ведро.

– Как я смог бы, я ведь тут, с тобой, – Василек невинно улыбнулся и откусил от бутерброда. – Просто, ты хороший рыбак, – он подмигнул.

Не прошло и пяти минут, как вторая удочка позвала к себе Костю.

– Так, давай договоримся, никакого обмана, – улыбнулся Костя, вытащив вторую рыбку. Он не понял, кто это, но размеры позволяли и ее отправить на уху. – В прошлый раз я поймал ботинок и пару пиявок, так что думаю, дело не во мне. Нравится бутерброд?