Жаркий Август. Книга вторая

На следующий вечер, как и планировал, встретил ее после работы. Бледная, измученно-растерянная, посмотрела на него своими медовыми глазами и просто кивнула в знак приветствия. Без слов, без эмоций, без радости от встречи.

В каждом жесте сомнение, в каждом взгляде настороженность. Кожей чувствовал ее неуверенность в себе, в нем, в них обоих. Наверное, ночами не спит, терзаясь противоречивыми мыслями. Как и он сам. Только у него противоречий не было, у него все четко — только вместе, только с ней. Осталось дело за малым — убедить ее в серьезности своих намерений.

Невесело усмехнулся своим мыслям. Да уж, дело за малым. Иначе и не скажешь. Только иногда это малое — больше, чем весь остальной мир.

Не торопясь шли по оживленной улице. Благо сегодня погода стояла на удивление хорошая. Ни дождя, ни ветра, а днем даже усталое осеннее солнце несколько раз выглядывало в прорехи между хмурыми тучами.

Шли рядом, но спрятав руки в карманы. Васька держала дистанцию, а ему, наоборот, хотелось притянуть к себе, чтоб как раньше, когда гуляли ночи напролет. Только нельзя, не время для прикосновений. Понимал это, давил внутренний протест, зная, что в их случае любое давление может привести к катастрофе. Оттого и руки прятал, боясь не сдержаться и еще больше все испортить.

Лишь исподтишка поглядывал в ее сторону, гадая, о чем она думает. Хотя ясно о чем. О них, о нем. О том, стоит ли что-то исправлять.

Василиса шла, закусив губу, растерянным взглядом скользя по прохожим, но не видела их. До тряски хотелось, чтобы исчезло сомнение, пробивающееся наружу в каждом ее жесте. Знал, что мучает своим присутствием, заставляет нервничать, но иначе не мог. Нельзя ее оставлять одну, нельзя позволить ей убедить саму себя, что все зря, что бесполезно пытаться что-то исправить. Значит, будет рядом изо дня в день. Будет пытаться. Будет исправлять.

И поговорить с ней хотелось безумно, да только тему не мог никак придумать, и в горле пересохло так, что и двух слов не выдавить. Почему раньше они могли молчать, и это молчание не давило, не угнетало. А сейчас, словно на разных берегах стояли. Плохо.

Наконец не выдержал:

— Отец тебе привет передавал.

Васька словно очнулась, вынырнула из задумчивости, а на губах появилось подобие легкой улыбки:

— Как у него дела?

— Нормально все, — пожал плечами, радуясь хоть такому отклику с ее стороны.

— Все такой же грозный? Пугает всех своим мрачным видом?

— Типа того, — улыбнулся, вспомнив, как умел смотреть отец на других людей, на подчиненных, на него самого, — тебя тоже пугал?

— Ты даже не представляешь насколько. Особенно вначале, — она поежилась.

— А потом?

— Потом ничего, привыкла. Нормальный дядька.

Чуть не рассмеялся. Только Васька со своей непосредственностью могла так сказать о Барсадове-старшем. Надо будет передать ему эти слова, пусть порадуется. Даже ненароком представил, как бы вытянулось лицо у отца, если бы он услыхал это непосредственное «нормальный дядька». Таких вещей ему, наверное, никто никогда не говорил.

До ее дома оставалось совсем немного, всего пара кварталов, когда проходя мимо очередного магазина понял, что нестерпимо хочется пить. В горле пересохло так, будто снова оказался в прозрачном боксе на Ви Эйре, когда несколько раз в день приносили мутную, теплую, слегка солоноватую воду.

— Хочешь чего-нибудь? — спросил у Василисы, кивнув на яркую вывеску.

— Нет, — она только покачала головой, — ничего не хочу.

— Я за водой схожу.

— Хорошо, подожду тебя тут, — тихо произнесла Василиса, глядя куда-то в сторону. И в груди в очередной раз заломило. До одури хотелось, чтобы смотрела, как раньше. К себе прижать хотелось, притянуть, зарывшись лицом в волосы, перечеркнуть все, что их разделило, переписать их историю заново.

— Ладно. Я быстро, — кивнув, широким шагом направился в магазин.

Да, это действительно быстро, по сравнению с тем временем, что нужно для восстановления доверия.

Проходя мимо полок с продуктами, думал о том, что делать дальше. Даже не о том что, а о том как. Потому что с тем "что" он уже определился. С Васькой, вместе и никак иначе. А вот с «как» было сложнее. Надо начать с начала, вернуть смятое доверие, доказать, что он может сделать ее счастливой, доказать что ради нее готов измениться. Вот это будет сложно. Но оно того стоит. Это он знал наверняка.

Больше всего на свете, хотелось забрать ее отсюда. К себе. Навсегда.

Мечтатель, бл*. Васька точно никуда с ним не поедет, не захочет…пока. И давить у него права нет. Значит надо самому перебираться ближе к ней. Дом что ли по соседству купить? Или квартиру? Пожалуй, так и поступит. Отцу скажет, что переезжает. Тот поймет, потому что Васька ему симпатична, он это никогда не скрывал.

Работа? С этим тоже разберется. Можно развивать семейное дело и на этой планете, или заняться чем-то своим. Это его мало волновало. Гораздо важнее быть рядом с ней. Остальные проблемы второстепенны, решаемы.

Расплатившись за воду, вышел на крыльцо и тут же напрягся, услыхав Васькин жалобный голос:

— Да, отстань же ты от меня! Уходи!!!!

Какого…

Обернувшись, увидел ее чуть поодаль. Одну.