Жаркое лето

— Я думаю, план операции мы одобрим, — сказал майор, проходя к столу. — Еще раз предупредите всех бойцов, что операция предстоят серьезная и потребует большого напряжения сил.

В дверь кабинета постучали. Вошел помощник майора с телеграммой в руке. Поддубный быстро пробежал глазами листок.

— Опять! — вырвалось у него с гневом. — Вот сообщение: гитлеровские самолеты в районе Добринки разбили два воинских эшелона, направляющихся в Киев. Именно там и был запеленгован вражеский передатчик. Сейчас же немедленно надо послать туда группу оперативников. Повторяю — немедленно!

12

В поле уже темнело, когда оперативная группа Николая Середы подходила к лесу, подступающему вплотную к участку созревшей пшеницы. Вечер был теплый, безветренный. Заря на закате медленно остывала, покрываясь мутной наволочью облаков. Впереди, над лесом, зажигались редкие звезды, мигая зеленоватым светом.

По обочине дороги стояли телеграфные столбы с порванными проводами, которые чуть слышно звенели. В придорожном разнотравье стрекотали кузнечики.

Николай с Михаилом шли рядом впереди группы, с каждой минутой ускоряя шаг. Торопились быстрее дойти до опушки леса и там отдохнуть.

Каждому из шагавших красноармейцев этот тихий, безлюдный вечер напоминал, вероятно, о чем-то хорошем, мирном, поэтому шли молча, вдыхая запах спелой пшеницы.

Остановились под кудрявыми дубками в десяти шагах от дороги.

— На ночлег!

Красноармейцы сняли с потных плеч скатки шинелей, поставили винтовки в козлы. Вскоре все растянулись на траве-мураве, задымили цигарками.

Николай достал из планшета топографическую карту, не торопясь разложил ее на коленях.

— Хлопцы, отдыхайте и слушайте боевую задачу. Сейчас мы находимся на окраине Мартыновского леса. Севернее, километрах в двадцати отсюда, протекает река Остер — приток Десны. На полпути к реке находится большой населенный пункт Лосиновка, он связан грейдерной дорогой с железнодорожной станцией Носовка. Из этого леса диверсанты ведут свои радиопередачи, совершают налеты на населенные пункты. Наша задача — обнаружить лазутчиков и уничтожить их.

Неожиданно внимание красноармейцев привлек дребезжащий звук самолета.

— Вражеский разведчик над железной дорогой шныряет, — определил по звуку Михаил, — как ночной хищник, добычу выслеживает.

Напряженно вглядываясь в вечернее небо, справа от ущербного месяца красноармейцы вскоре увидели две плывущие красные точечки.

— Обнаглели, сволочи, — зло сплюнул Николай, — ничего, обломаем им крылышки...

Гул самолета растаял над лесом. Николай привстал на колени, вложил карту в планшет.

— Слушайте боевой приказ. Наш взвод делится на две группы. Первая во главе с сержантом Семенко направляется через лес в населенные пункты Лосиновка и Носовка. В нее входят рядовые Орешкин, Нечитайло, Роготченко, Супрун и Алешин. Задача — установить контакт с местными истребительными отрядами и вместе с ними обнаружить диверсантов. О своих действиях немедленно сообщайте через вестового и по телефону в райотдел НКВД капитану Буряку. Задача ясна?

— Так точно! — отчеканил сержант Семенко.

— Тогда, хлопцы, в путь. Желаю успеха!

Красноармейцы вскинули на плечи винтовки и зашагали в сторону леса.

На поляне осталась группа Николая.

— Располагайтесь, хлопцы, на ночлег. Ночью идти в лес нет резона.

Николай первым подошел к прошлогоднему омету на краю поля и стал теребить из него пшеничную солому. Она оказалась сухой. Николай разбросал ее под дубками, положил скатку шинели под голову и, закинув руки под затылок, стал смотреть на далекие мигающие звезды.

Вдруг почувствовал сладкий запах земляники совсем рядом, у самого носа. Он знал: земляничный сезон в этих местах давно кончился, но, видно, какая-то запоздалая ягодка до поры до времени скрывалась от живительных лучей солнца в густой траве, а сейчас, в середине лета, набралась сил и налилась соком — вызрела.

И как это нередко бывает с людьми — достаточно им увидеть какую-то незначительную вещицу, связанную с далеким детством, или услышать бесхитростную песенку, или почувствовать запах родных ромашек с придорожной поляны, как сразу в памяти высветляется самое дорогое, самое близкое, отчего и больно, и сладко щемит сердце.

Так и сейчас земляничный запах напомнил Николаю солнечный июльский день, когда они косили пшеницу у Калягиной лужины. Пшеница была низкорослой, с тонкими стеблями — такую серпом не сожнешь. Тогда в высоком голубом небе плавали тяжелые облака. У полевой дороги, откуда начинался покос, белели зонтики ромашек, голубели васильки. Пшеничное поле желтым волнистым ковром простиралось до березового леса. Неподалеку виднелся глубокий овраг, заросший на склонах рябиной, корявыми дубками, орешником. Внизу оврага били студеные ключи. Отсюда вилась полевая дорога, поросшая подорожником, мелким осотом, желтыми гроздьями зверобоя.

Николай шел вторым косцом, следом за Тимофеем Жижиновым. Ряд вели вдоль дороги. Из-под ног то и дело выпархивали испуганные перепелки, юркие жаворонки, гнездившиеся у зеленого гребешка придорожного среза тропы.

Женщины вслед за косцами вязали снопы. Среди них была и Марина.