Жасминовый ветер

В комнате на туалетном столике меня ждало письмо от Мариуса, в котором он интересовался, как проходят мои дни на Эсфире и чем я занимаюсь, а также жаловался, что земная бюрократия не дает ему закончить дела так быстро, как хотелось бы. Написав ему длинный ответ, я в несколько раз сложила листок и запечатала сургучом, затем, написав адрес и координаты, отправила письмо портальной почтой с помощью маминых подсказок. Делать это самостоятельно я пока не рискнула.

Спать мне не хотелось, и, немного полежав на своей роскошной кровати, я решила сесть за местные учебники, которые мне принесли подруги. Заодно и эсфирани подтяну. Позже ко мне заглянула мама, напомнив, что завтра мы идем в школу, чтобы преподаватели предварительно оценили мой уровень знаний. При мысли о том, что меня будут оценивать, мной овладевала тревога. Все-таки где-то глубоко внутри сидел страх, что я провалюсь. Было до ужаса страшно не оправдать собственных ожиданий. Боги, когда же я уже научусь позитивно оценивать свои способности?

Этот страх отступил, когда мама предложила мне пока поучиться простейшей бытовой магии и заклинаниям. Занятия магией каждый раз захватывали все мое существо, заставляя забывать о тревогах. Я осознала, что мне безумно приятно ощущать ток силы, бегущей по моим венам, и понимать, как я могу ею управлять. В такие моменты я чувствовала себя такой сильной, как никогда раньше, и это приносило мне счастье.

Небо на горизонте начинало светлеть. Солнце поднималось из-за гор. Что же новый день мне готовит?

Глава 15 Новое знамение

Эмилия

Сидя на пуфике перед зеркалом, я поправляла макияж, пока наша домоправительница Лизэль колдовала с моими волосами, которые по правилам школы, куда мне предстояло явиться на консультацию, полагалось собирать в аккуратную прическу.

Едва Лизэль покинула мою спальню, раздался деликатный стук в дверь, и в комнату заглянул как всегда лучезарно улыбающийся папа. Мама к этому времени уже уехала на работу в госпиталь.

– Ну что, ты готова? – спросил он, подмигнув.

– Почти, – ответила я, стараясь унять тревогу.

– А мы с мамой приготовили для тебя сюрприз, чтобы развеять с утра твое волнение! Вообще мы планировали это как подарок на твой день рождения, но потом подумали, что тебе это необходимо уже сейчас, – торжественно заявил папа и, полностью открыв дверь, прошел к туалетному столику, за которым я сидела.

В руках он нес плоскую широкую коробку золотистого цвета. Он протянул ее, жестом предложив открыть. Даже не догадываясь, что там может быть, я подняла тонкую крышку и обомлела: в коробке лежали два эсфирских новомодных магических артефакта – кристаллофон и портативный эмберотип. Первый служил для связи, а с помощью второго делали снимки, и назван он был по имени лорда Эмбера, который его и изобрел. Оба представляли собой сложные сборные конструкции из магических артефактов, работающих, естественно, на элементалях.

Запищав от восторга, я кинулась обнимать Ардайла. Вот это сюрприз так сюрприз! Мне немного не хватало здесь земного мобильника, но он бы тут и не работал. А попросить кристаллофон я постеснялась, подумав, что мне и так уже много чего накупили.

– Спасибо большое, пап. За подарок. И за занятия по магии, эсфирани и прочему. И не только за это. Вообще за все спасибо. За твое отношение. И за то, что тепло принял меня как родную, хотя и не обязан был. Для меня это очень ценно.

Кажется, сейчас назвав его папой, я впервые сделала это вполне осознанно. Его брови изумленно взметнулись вверх.

– Что значит – «не обязан был»? – удивился он. – Серьезно? Я вообще-то тебя удочерил. И когда принимал решение взять Арину в жены, то знал, что у нее есть ребенок, и понимал, что однажды этот ребенок появится в нашей жизни. Ты – дитя женщины, которую я люблю, ты – важная, неотъемлемая часть ее жизни. Если я тебя не принимаю, значит, я отчуждаю и часть Арины. И о какой любви тогда может идти речь, когда ты как бы любишь, но с условностями? Разве это любовь?

– Ты даже не представляешь, как много на свете тех, кто любит именно так, как ты и сказал, – с условностями, – заметила я, испытав при этом чувство горечи.

– В таком случае мне их искренне жаль, – ответил папа. – Они, прожив до конца своих дней, так и не узнают истинной любви.

У нас оставалось еще десять минут до отъезда, за которые папа показал мне, как работают мои артефакты. С собой я решила взять кристаллофон, а эмберотип оставила дома.

Пятнадцать минут неспешной езды, и моему взору предстала школа. Четырехэтажное большое здание, построенное буквой «П», было выполнено в готическом стиле, со светло-кремовыми стенами и темной кровлей.

Подав мне руку при выходе из экипажа, папа ободряюще мне подмигнул.

– Все будет отлично, вот увидишь.

Я улыбнулась в ответ, вмиг заразившись его оптимизмом. Пока мы шли в сторону административного крыла здания, мимо сновали ученики, с любопытством бросавшие на меня взгляды, а я заметила интересную деталь – здесь не было младших школьников. Все, кого я встретила, подходили под возраст тринадцати-семнадцати лет.