Жатва Дракона

Мог ли он посвятить Лизбет в свои тайны, даже в малой степени? Что его идеи означали бы для нее, кроме чего-то необычного и страшного? Мог ли он взять на себя обязанность по ее воспитанию, отличному от всех идей и основных инстинктов ее класса? Она казалась такой податливой, естественной и простой. Но это было из-за того, что у нее было все, что она хотела, и все делалось для нее. Она была похожа на ручей, плавно текущий по галечному руслу. Но если поставить большую скалу посреди этого ручья и посмотреть, как он будет бушевать, брызгаться, кипеть и пузыриться! Ланни видел это и слышал это у своей первой жены в течение шести лет и был в ужасе от этого.

Еще один страх. Он обнаружил способность женщин страдать, когда противоречили их желаниям. Он подумал: "Эта девушка будет несчастна!" Он знал симптомы. Манера голоса, возможно, следы гнева в глазах или умоляющий взгляд. Ей должно показаться жестоким, даже оскорбительным отношение к ней этого привлекательного мужчины как доброго учителя или дяди. Считал ли он, что руки были сделаны только для игры на фортепиано, а губы только для того, чтобы говорить об увеличении эмоционального содержания музыки Бетховена над музыкой Моцарта? Однажды она сломается. И тогда, никто не знает, что произойдёт.

Он решил, что он здесь задержался, и что мир ждёт его. Он объяснил Реверди, что он еще не видел своего отца, и что у него много работы с картинами, что требует разъездов. Он вернется в Балтимор на дебютный приём и на открытие выставки. Его хозяин сказал: "Сразу после этого мы начнем свой круиз. Не хотели бы вы к нам присоединиться?"

Ланни был подготовлен к такому вопросу в своих мыслях. "Вас не беспокоят опасности войны?" – спросил он.

– Мы пройдем по Панамскому каналу к южным морям. Мы можем вернуться таким же путём или мысом Доброй Надежды. Мы не будем пытаться войти в Средиземное море".

"У немцев в последней войне были рейдеры по всем южным морям", – предупредил Ланни. – "Можете быть уверенным, что в этой войне они тоже там будут, и, возможно, ещё и подводные лодки с дальним радиусом действия".

"Я принимаю все меры предосторожности", – объяснил собеседник. – "У меня есть большой американский флаг, нарисованный на каждом борту Ориоля, и я буду их освещать по ночам. Кроме того, я изменил реестр яхты с коммерческого судна на прогулочное судно. Это будет стоить мне денег, но предотвратит возможные неприятности".

– Надеюсь, что это так, Реверди, мне хотелось бы отправиться с вами и увидеть половину мира, которую я пропустил, но у меня есть обязательства перед отцом и другими людьми. Помните, что у меня мать во Франции и дочь в Англии.

"Мы все будем сожалеть", – ответил Реверди. – "Ваша компания доставила бы нам большое удовольствие". Гордый и несколько официальный южный джентльмен не мог сказать больше. Он понял смысл того, что слышал. На современном языке это было: "Номер не пройдет!"

VII

Золтан был в Нью-Йорке и очень хотел увидеть своего друга и делового партнера и услышать новости. Прямо сейчас, когда польские города были разбиты в пыль и щебень, а польских мужчин, женщин и детей каждый день убивали тысячами, "добрый европеец" был в подавленном настроении. "Моя родная страна становится нацистской", – сказал он, – "и Континенту капут. Я решил обосноваться в Нью-Йорке и подать заявление на получение американского гражданства. Я заработал все необходимые деньги и устал слышать крики ненависти".

Ланни, также взволнованный, ответил: "Я боюсь, что вы услышите их в Нью-Йорке. В этой войне будут страшные споры относительно Америки. Но я думаю, что ваше решение мудро. Путешествие в Европу станет трудным и даже опасным".

– Что вы планируете для себя, Ланни?

– Я нахожусь в привилегированном положении. Наше правительство не считает, что нам нужны старые мастера, но оно уверено, что Британии и Франции нужны истребители. Поэтому, когда эмбарго будет отменено, моему отцу и мне будет легко получить паспорта. Если у вас есть какой-то бизнес, я буду рад помочь вам, а пока вы можете продавать Дэтазов в Америке. Держите цены высокими!

"Пойдем по графику", – сказал венгр.

VIII

Ланни прибыл в середине дня и взял такси для поездки в дом своего отца. Дворецкий сказал: "Правление библиотеки заседает в библиотеке, сэр". Возможно, эта фраза стала бы для Ланни головоломкой, если бы он не знал об обстоятельствах. Правление библиотеки было руководящим органом Публичной библиотеки Ньюкасла. А Эстер была членом Правления. Они собирались раз в месяц, и она, без сомнения, пригласила их к себе домой, руководствуясь правилами социального этикета. Потом их будут поить чаем, и они продолжат плести заговор, чтобы убедить городской совет проголосовать за новое здание.