Жатва Дракона

Поэтому, когда Ланни вернулся в Париж, у него было что поместить в отчет. Он отправлял их дважды в неделю Буллиту. Конечно, без указания своего имени. Ему было очень забавно встретиться с послом на светском приеме и получать холодные упреки за его пронацистские настроения, слухи о которых доходили до Буллита с разных сторон, как он говорил. Ланни с улыбкой отрицал, что он про-нацист. Он только эксперт в области искусства и любитель красоты, также он представляет интересы Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, у которого нет фаворитов, и который осуществляет продажи только тем, у кого были наличные деньги. "Торговец смертью, а?" – спросил богатый филадельфиец. Он пополнел и частично облысел, но в прежние времена был довольно "радикальным" и написал роман о правящем классе своего родного города, в котором ведущие деятели считали, что могут распознать себя.

Эта встреча позабавила Ланни, но и опечалила его, потому что он был явно одиноким, и время от времени чувствовал отвращение к своей работе. У него действительно не было ни одного настоящего друга в этом величественном городе удовольствий, la ville lumière, так было принято называть его. Здесь были старые друзья, которые разделяли его тайные идеи, но он не мог приблизиться к ним, даже в частном порядке. Ему приходилось общаться с теми, кому он не доверял, и видеть, как растёт их влияние и слышать их злобные высказывания. Даже Оливия Хеллштайн, дочь владельца большого еврейского банковского дома, с которой Эмили пыталась устроить брак с Ланни. Только подумать об этом! Он видел, как головорезы Геринга били по голой спине дядю Соломона Оливии, берлинского банкира, чтобы добиться от него выкупа. Ланни приехал в Париж и рассказал об этом семье, и стал свидетелем их ужаса и горя. Но теперь Оливия, мадам де Бруссай и самые фешенебельные матроны не были абсолютно уверены, что надо побеждать нацистский фашизм! Ведь победа над фашизмом почти наверняка принесла бы революцию в Италию и Испанию. И подумать только, что это даст левым политикам Франции? Ланни снова вспомнил, что Рик говорит, что класс больше, чем страна. Действительно, он был больше, чем национальность, он был больше, чем религия, или как называть то, что отличало евреев от язычников.

В качестве утешения Ланни нанёс официальный визит Эмили Чэттерсворт. Он поехал на поезде и был удивлен, когда понял, что впервые в своей жизни он отправился в Буковый лес таким образом. По словам Эмили, ее здоровье ухудшилось, и она боялась поездки на Ривьеру. Но все ее друзья беспокоились, потому что ее дом стоял на пути вторжения во Францию по плану Шлиффена⁷⁵. Что думает Ланни? Он рассказал ей о продолжающихся переговорах и уверен, что Гитлер не двинется до весны. Французская армия считала себя лучшей в Европе и, безусловно, будет биться изо всех сил. Что можно было сказать более того? Ланни посоветовала ей ехать сейчас, потому что, когда начнутся настоящие боевые действия, ее машины будут реквизированы, а в ее замке разместится штаб или госпиталь.

Он рассказал ей о своём разговоре с Бьюти по телефону. Эмили делала то же самое и хотела узнать, а что эта за "странная леди", которую он послал в Бьенвеню? Ланни сказал, что в ней нет ничего странного. Он был удивлен, что Эмили не читала ее очень живые рассказы. Нет, он не любит ее и не собирается. Но у неё дар медиума, и Ланни был уверен, что Парсифалю будет интересно экспериментировать с ней. Парсифаль посылал Ланни копии своих заметок о её сообщениях. Те, что считались духами, оказались членами ее семьи из Балтимора и Восточного побережья штата Мэриленд, а также некоторыми из родственников Парсифаля в Айове. Оба места были далеко от Мыса Антиб, и все было очень странно и увлекательно. В настоящее время Парсифаль пытается экспериментировать с Лорел гипнозом, и Ланни едва мог дождаться возможности участвовать в этом. Он пообещал матери, что он обязательно приедет на Рождество.

IX

Ланни не разговаривал с Лорел по телефону. Его мать должна была знать об этом. И среди многих добродетелей миссис Бьюти Бэдд Дингл была одна слабость, которая заключалась в том, что она требовала быть первой в мыслях своего драгоценного единственного сына. Она была готова уступить Ирме Барнс, потому что Ирма была настолько невероятно богата, и потому, что она была её собственным выбором. Но мать не могла уступить Розмэри, Мари и больше всего таинственной немецкой женщине, о чьем присутствии в Париже она догадывалась, но чье имя она никогда не слышала. Ланни не хотел ничего подобного для автора "Троглодита". Поэтому он написал только вежливую записку, поздравив Лорел с ее успехом в качестве медиума. Одновременно он отправил длинное письмо своей матери, заполнив его интересными сплетнями и заверениями в любви.