Жажда

Свейн Финне посмотрел на небо. Скоро взойдет солнце. И город проснется, протрет глаза и стряхнет с себя кошмар об убийце, правившем здесь осенью. Улыбнется и увидит солнечный свет, пребывая в счастливом неведении о том, что должно произойти и что заставит осень казаться невыразительной прелюдией. Каков отец, таков и сын. Каков сын, таков и отец.

Полицейский. Харри Холе. Он был где-то там.

Свейн Финне развернулся и начал движение. Шаги его стали шире, быстрее, увереннее.

Так много предстояло сделать.

Трульс Бернтсен сидел на шестом этаже и смотрел, как красный свет солнца пытается перебраться через Экебергосен. В декабре Катрина Братт перевела его из собачьей конуры в кабинет с окном. Приятно. Но ему по-прежнему поручали архивировать отчеты и входящие материалы по раскрытым или отложенным делам. Так что причина, по которой он так рано приехал на работу, вероятно, заключалась в том, что при минус двенадцати градусах на работе было теплее, чем дома. Или в том, что в последнее время он плохо спал.

В последние недели он, вполне естественно, занимался архивацией запоздалых сообщений и многословных свидетельских показаний по делу об убийствах вампириста. Кто-то утверждал, что на днях видел Валентина Йертсена, скорее всего те же, кто верил, что Элвис жив. Анализ ДНК трупа дал бесспорные доказательства того, что Харри Холе убил именно Валентина Йертсена, но это не помогало, ведь для некоторых факты были всего лишь раздражителем, мешающим их навязчивым идеям.

Мешающим их навязчивым идеям. Трульс Бернтсен не знал, почему к нему привязалась эта фраза, она находилась только у него в голове, он не произносил ее вслух.

Он взял следующий конверт с верха стопки. Как и все прочие, конверт был открыт, а содержание его прочитано другими инстанциями. На конверте был логотип «Фейсбука», штамп о том, что это заказное письмо, и прикрепленный скрепкой приказ об архивации, на котором под номером дела было написано: «Дело вампириста», а под «Исполнитель» стояло имя Магнуса Скарре и его подпись.

Трульс Бернтсен вынул содержимое конверта. Сверху лежало письмо на английском языке. Трульс не понял всего, но разобрал, что в письме имеется ссылка на постановление суда о доступе к информации, а приложения являются выписками с аккаунтов в «Фейсбуке» всех жертв убийств вампириста, а также по-прежнему числящейся пропавшей без вести Марты Руд. Он перелистал страницы, обратил внимание на то, что некоторые из них прилипают к соседним, и догадался, что Скарре не просмотрел всего. Ну и ладно, дело раскрыто, а преступник никогда не окажется на скамье подсудимых. Но, ясное дело, Трульс бы с удовольствием подловил этого скользкого гада Скарре. Он проверил имена людей, с которыми жертвы вступали в контакт. Он с надеждой искал сообщение от Валентина Йертсена или Александра Дрейера, которое можно было бы предъявить Скарре, обвинив его в том, что он их проглядел. Взгляд скользил по страницам, останавливаясь только на именах отправителей и получателей сообщений. Закончив чтение, Трульс вздохнул. И здесь нет ошибок. Единственными, кроме жертв, имена которых он узнал, были те, кого они с Виллером допрашивали по поводу общения по телефону. Вот, например, Эва Долмен и этот Ленни Хелл переписывались и в «Фейсбуке».

Трульс сложил документы обратно в конверт, встал и направился к архивному шкафу, потянул верхний ящик и отпустил. Ему нравилось, как ящик скользит со свистом, словно товарный поезд. Потом он остановил ящик рукой.

Трульс посмотрел на конверт.

Долмен. Не Хермансен.

Трульс порылся в шкафу, нашел папку с протоколами допросов людей, имевших телефонные контакты с жертвами, и отнес ее и конверт обратно к своему столу. Он поискал в выписках и снова нашел это имя. Ленни Хелл. Трульс запомнил именно это имя, потому что оно навело его на мысли о Лемми, хотя голос парня, с которым он разговаривал по телефону, был похож на голос замученного размазни. Кроме того, в нем была дрожь, возникавшая у многих, вне зависимости от степени виновности, когда они слышали, что им звонят из полиции. Значит, Ленни Хелл общался в «Фейсбуке» с Эвой Долмен. С жертвой номер два.

Трульс открыл папку с материалами допросов и нашел протокол короткой беседы с Ленни Хеллом, которую проводил он сам. И протокол разговора с хозяином «Онебю пицца и гриль». И записку, о которой он не знал, с отчетом Виллера о том, что офис ленсмана в Ниттедале хорошо отзывается и о Ленни, и о владельце пиццерии, который подтвердил, что Ленни находился в его ресторане в момент убийства Элисы Хермансен.

Элиса Хермансен. Жертва номер один.