Жажда

Тридцатью минутами позже, разбуженная громкими криками, которые рикошетом отлетают от боков стоящих вокруг автомобилей, Агата просыпается. Крики доносятся со всех сторон; кто-то пробегает мимо окон ее автомобиля. Потом еще кто-то, и не успевает она сообразить, что к чему, как все превращается в полный хаос. Люди покидают машины и бегут в сторону, противоположную направлению движения. Почему? Агата выбирается из своей машины, чтобы получше разглядеть, что происходит, идет против движения и, наконец, видит причину всеобщего бегства.

Пожар. Черный дым клубами поднимается в утреннее небо, а ниже, в пятидесяти ярдах впереди от нее горит машина. Что ж, у людей есть веская причина для бегства – если машина взорвется и взрыв будет достаточно сильным, возникнет цепная реакция, и тогда начнут взрываться одна за другой все машины, стоящие в пробке. По всему шоссе.

Если Агата чему-то и научилась за долгие годы своей жизни, так это сохранять спокойствие, особенно перед лицом всеобщего хаоса. Дитя шестидесятых, она привыкла не следовать тупо за стадом, а задавать себе и миру нетривиальные вопросы, на которые есть шанс получить нетривиальный ответ.

Она идет наперекор всеобщему бегству, а толпа растет лавиной, захватывая в свой поток тех, кто еще не успел сообразить, что случилось. Она идет по направлению к огню, не обращая внимания на всеобщую истерику. Люди давят друг друга, Агата видит кровоточащие ссадины, синяки.

Но там, где все видят катастрофу, Агата видит шанс. Когда у них с мужем был ломбард, она узнала немало ценных сведений касательно всякого-разного хлама. Дело в том, что к нему стоит присмотреться. В мусоре нет-нет, да и сверкнет сокровище. Бриллиант, который стоит в тысячу раз дороже, чем позолоченное кольцо, в которое он вправлен.

И Агата принимается исследовать брошенные машины в поисках того, что поможет ей уничтожить огонь. В какой машине вернее всего найти огнетушитель? Она подходит к фургону телевизионщиков и распахивает двойные задние дверцы – пусто. Только мотки проводов и всякий мусор. А ситуация тем временем накаляется. Горящая машина взрывается; капот ее взлетает вверх и падает на стоящий рядом грузовик – тот молниеносно воспламеняется. Положение становится угрожающим.

Агата продолжает исследовать автомобили и, наконец, видит фургон электриков. Владельцы фургона давно сбежали, оставив машину открытой. Агата заглядывает внутрь и – вот оно! Огнетушитель, закрепленный на двери. Агата берет его и идет навстречу пламени, жаркому, как все огни ада, выползшего на поверхность земли.

9) Алисса

Мы едем по главной улице Лагуна-Бич, по которой обычно добирались до моря. Я пытаюсь мысленно вернуться к тем временам, когда мы получали удовольствие от этих поездок, но не могу. Все изменилось. Сухой воздух режет лицо. Ноги побаливают, и велосипед начинает казаться орудием пытки, а не спортивным снарядом, предназначенным для прогулок.

Проезжая по главной улице, я могу заглядывать во дворы с безопасного расстояния и замечаю, что кое-где в домах есть электричество. Это меня несколько успокаивает. Значит, работы все-таки ведутся, и проблема будет решена! Башни же сотовой связи пока, вероятно, обесточены, а потому я и не могу дозвониться до родителей. Так я себя утешаю.

– Лучше пока не звонить, – говорит Келтон. – Посадишь аккумулятор, а телефон может понадобиться.

– Возможно, там просто слишком много людей, – высказывает свою версию происходящего Гарретт. – Помнишь, какие толпы стояли лагерем в ожидании последней серии «Звездных войн»? Тогда связи тоже не было.

Вряд ли отец с матерью стали лагерем на берегу, зная, что мы с Гарреттом ждем их дома. И хотя потом, когда все разрешится и родители найдутся, причина может оказаться настолько простой, что мы будем смеяться над нашими страхами, мне становится все труднее и труднее рисовать себе розовые картинки.

Наконец, мы добираемся до городка Лагуна-Бич. Здесь морской воздух, сталкиваясь с сухими воздушными массами побережья, рождает легкую прохладную дымку. Я дышу океаном, ощущая, как его соль заставляет одежду прильнуть к коже. Вдали о берег бьются волны. Шум прибоя всегда меня успокаивал, но теперь тишина, разделяющая два удара волны, кажется мне странной. Тем не менее я бросаю свой велосипед вперед и пролетаю последний отрезок дороги, который выводит нас на бегущее вдоль моря Тихоокеанское шоссе, за которым уже располагается пляж. Я не чувствую ни боли в ногах, ни режущих мозолей на ладонях – мне нужно попасть на этот пляж, увидеть своих родителей, понять, что с ними и с нами все в порядке.