Жажда

Розалия поехала навестить сына в Тимишоару, а Теофил привел в дом девку — восемнадцатилетнюю Флорю Вирягу, чернявую, с наглыми глазами. Он провел с ней сутки, потом они повздорили, и избитая Флоря сбежала. Теофил, пьяный, завалился спать с зажженной трубкой, а когда проснулся, весь дом был охвачен пламенем. Полупьяный, обессиленный старик бросился к колодцу за водой и нагнулся над черной бездной, на дне которой поблескивал лунный глазок. Но тут у него закружилась голова, и он полетел вниз. Когда огонь вырвался из-под крыши и окон и по двору забегали люди с ведрами, Теофил был уже мертв. Похоронили его как полагалось — с четырьмя попами. Гэврилэ, получивший отпуск на похороны, не пролил ни одной слезы. Сжимая в руках фуражку, он неловко шагал в своей серой грубошерстной форме рядом с отупевшей от горя матерью.

На поминках было шумно: священники и друзья покойного вспомнили, каким образцовым христианином и собутыльником был Теофил. Гости опорожнили несколько бутылок сливовой цуйки и заговорили о гулящих женщинах, с которыми все они провели немало веселых часов. С этого вечера Гэврилэ навсегда отвернулся от церкви и ее служителей, более близких к сатане, чем к Христу.

В то время в селе появился проповедник-баптист — молчаливый знающий человек, который проповедовал настоящее евангелие. Гэврилэ много раз слушал его проповеди, потом стал обращаться за советом. К величайшему огорчению отца Пинтериу, зятя преосвященного Авраама, перешедшего в царство всевышнего в возрасте девяноста восьми лет, все больше крестьян собиралось у проповедника и отворачивалось от святой церкви. Через год в Лунке стало так много баптистов, что они смогли построить на свои деньги молельню. Из Америки выписали фисгармонию, и с тех пор каждое воскресное утро на главной улице села раздавались ее многоголосые звуки, сопровождаемые протяжным пением женщин.

Гэврилэ продал участок, где стоял сгоревший дом, и построил другой, на окраине села. От отца Гэврилэ унаследовал только внешность, во всем остальном он был совершенно другим человеком. Рассудительный, сдержанный и грамотный, он завоевывал с каждым годом все большее уважение односельчан. Женитьба помогла ему восстановить все, что успел растратить отец. Со временем Гэврилэ стал все меньше и меньше нанимать батраков: подрастали семь его сыновей. Он окрестил их странными, взятыми из библии именами: Давид, Исай, Иона, Адам, Иосиф, Эзекиил и Лазарь. Но даже после этого никто не стал над ним смеяться — все считали, что у рассудительного Гэврилэ были на это особые соображения. Сыновья отличались завидным здоровьем, не пили, не курили и даже не бывали по воскресеньям на хоре. За ними укрепилась слава отличных работников.