Жажда

Казалось, страсти успокоились и впредь все пойдет мирно. Крестьяне раздались в стороны, освободив для прохода колонны коридор в несколько метров ширины. Вокруг рабочих собирались группы любопытных, изумленных тем, что те осмеливаются выступать против полковника Ионашку, занимающего пост волостного коменданта еще со времен Антонеску и запугавшего всю волость. Кто-то показал пальцем на красивую виллу с балконом, принадлежавшую адвокату Митрану. Там разместился комитет национал-царанистской партии. На балконе появилась служанка и вывесила большой трехцветный флаг, потом вышел какой-то господин и выставил огромный портрет короля Михая. Но внимание толпы привлекло другое.

Перед тяжелыми воротами из мореного дуба выстроились двенадцать жандармов с винтовками.

Рабочие, как по сигналу, хором закричали:

— Долой Брэтиану и Маниу!

— Долой Маниу и Брэтиану.

— Долой!

Все потонуло в этом крике.

Прислуга застыла на балконе с флагом в руках. Полотнище его повисло почти до земли и легло на голову одного из жандармов, который то и дело отстранял флаг штыком. Толпа пошатнулась, словно собиралась двинуться вперед, и затопталась на месте. Тогда жандармы защелкали затворами и взяли ружья на изготовку. Однако стоявшие впереди рабочие ясно видели, что винтовки у них дрожат, а сами они испуганно посматривают по сторонам. На балконе появился господин Митран. Он нервно жестикулировал и что-то кричал прислуге, вырывая у нее из рук флаг. Завладев наконец флагом, он попытался сам укрепить его, но ему это не удалось, и он отвесил звонкую пощечину служанке. Толпа возмущенно загудела и двинулась к дверям.

— Долой Маниу и Брэтиану! Долой царанистскую партию.

Жандармы размахивали винтовками, как на учении, — то прицеливались, то снова брали к ноге. Господин Митран отчаянно жестикулировал и растерянно топтался на месте, потом вытащил из кармана темные очки и напялил их на нос.

Пущенный кем-то камень гулко ударился в ворота. Жандармы застыли, опустив винтовки. Тогда на широкой кирпичной стене, окружавшей дом и сад Митрана, появилась высокая фигура человека с лохматыми, светлыми, почти белыми волосами. Силуэт ее четко вырисовывался на сером фоне неба. Человек с молниеносной быстротой выдернул руку из кармана, послышался сухой хлопок выстрела, и красный плакат, закачавшись, исчез среди моря голов. В следующую же секунду человек исчез за стеной.

5

Перед началом побоища Гэврилэ Урсу зашел на квартиру к Митрану. Он нисколько не уважал этого выскочку адвоката, появившегося в городке лет двадцать тому назад с одним деревянным чемоданчиком, в черном засаленном костюме, перешитом из отцовской рясы. Однако скоро о Митране заговорили. Шла молва, что он в доле с конокрадами и другими ворами. И действительно, с его помощью многим преступникам удавалось отделываться пустяковыми наказаниями. Говорили, что Митран так мастерски дает взятки, что сам король не счел бы себя оскорбленным. Через два года после приезда Митран женился на дочери владельца универсального магазина Штиглера. Девушка уже много лет страдала костным туберкулезом, что, однако, не помешало Митрану завести с ней ребенка. Женщина умерла при родах, а хилый недоношенный ребенок промучился еще всего два месяца. Митран, чтобы заглушить боль, как он утверждал, с головой ушел в политику и вступил в национал-царанистскую партию. Обходительность, присущая адвокату, и притворная терпимость к людям разных национальностей неоднократно приносили ему депутатский мандат. Во времена Антонеску он даже попал в концентрационный лагерь как франкмасон, хотя и понятия не имел, что это такое. «Ардеалул демократ» писал о нем: «…принципиальный, честный интеллигент, тесно связанный с крестьянством, блестящий ученый, непоколебимый защитник собственности». В действительности, единственным его качеством была исключительная память на фамилии и лица. Он знал в лицо каждого человека в волости, даже тех, кого встречал совершенно случайно. Поэтому когда прислуга сообщила ему, что его спрашивает Гэврилэ Урсу из Лунки, Митран принял его почтительно, а когда узнал, что тот собирается создать на селе царанистскую организацию, изобразил глубокое волнение и даже расцеловал гостя. Вместе с тем Митран был очень обеспокоен. Он знал, что коммунисты намерены прогнать «волостного коменданта», и хотел доказать всей стране, что в его округе они не смогут добиться того, что им удалось в других местах.