Жажда. Книга сестер

ты прячешься за очками, но я тебя все‑таки разглядел.

Ты красивая. Дай мне шанс.

Начало их отношений было бурным. Ничто так не способствует зарождению любви, как совместная игра на бас-гитаре и ударных. Потрясенная тем, что она нравится, Тристана окунулась в водоворот подростковой любви.

В лицее новость разнеслась с быстротой молнии. Тристана никому ничего не рассказывала, но в этом возрасте чутье у девочек, зорко следящих друг за другом, острее, чем зрение и слух. Те, что считались ее подружками, позволяли себе псевдодоброжелательные комментарии:

– Ты изменилась. Наконец‑то стала похожа на живого человека.

– Ты же была Спящей красавицей!

Врагини говорили мерзости:

– Маленькая проблядушка отправилась на тот свет и перевоплотилась в свою кузину.

– У очкастой течка.

Сколько Тристана ни затыкала уши, до нее доносились отзвуки этих сплетен и отравляли всю радость. Ее личико, оживившееся было от любви, погасло.

Бенуа не понимал, в чем дело. Он ждал, когда тучи рассеются, но убедился, что мрак воцарился прочно.

– Что с тобой? – спросил он спустя неделю.

– Ничего.

– Неправда. Ты все время дуешься.

Тристана в ответ нахмурилась.

И тут Бенуа, не рассчитав силу своих слов, ляпнул:

– Я тебя не узнаю. Прямо какая‑то тусклая девочка.

Тристану словно обожгло. Она взвилась:

– Убирайся вон! Не желаю тебя больше видеть!

Парень испарился.

Летиция призвала сестру к ответу:

– Из-за тебя “Шины” потеряли отличного ударника.

– Другого найдем.

– Что это за непрофессиональный подход?

Тристана хмыкнула.

– Я не шучу, – продолжала та. – В рок-группах любовь случается на каждом шагу. И когда все кончено, так себя не ведут.

Козетта в их тайных беседах встала на сторону Летиции.

– Он был хороший парень.

– Он сказал мне то, что для меня нож по самую рукоятку, ты‑то ведь знаешь.

– “Тусклая девочка”. Когда ты наконец поймешь, что слова имеют над нами лишь ту власть, какой мы сами их наделяем.

– Ты не представляешь, как я из‑за этих слов настрадалась и до сих пор страдаю.

– Ты не тусклая, совсем наоборот. Я смотрю на тебя и вижу огонь.

– Других он так слепит, что они его не замечают.

– Сейчас умру со смеху.

– Ты умерла.

– Это твой демон говорит, Тристана. А уж я‑то в демонах разбираюсь. Не позволяй ему портить тебе жизнь.

Летиция нашла для “Шин” ударницу. Если она выбирала девушку из предосторожности, то предосторожность оказалась тщетной.

– Ты нравишься Индире, – шепнула Козетта.

– Ну и что? Она же девушка.

Через неделю Тристана очутилась в объятиях Индиры.

– Мы всегда подозревали, что ты лесбиянка.

– С кузиной вы наверняка этим занимались.

– Когда твоя сестра подрастет, ей стоит поостеречься.

Отношения быстро закончились. Индира ушла из “Шин”. Она обвинила Тристану в том, что она наложила на нее проклятие.

Летиция резко поговорила с сестрой:

– Ты не могла бы крутить любовь не в группе?

– Я не выгоняла Индиру.

– Нет, конечно, ты просто порвала с ней.

– Она не обязана была из‑за этого уходить.

– Слушай, давай теперь ты нам найдешь нового ударника. Девушку или парня, неважно, выбери такого, который не рискует тебе понравиться.

Так Тристана нашла Марена, ему было одиннадцать. Назавтра она обнаружила в его объятиях сестру.

– Твоя очередь, – рассмеялась она.

– Да, только у меня это навсегда.

– Отлично, посмотрим.

Глядя на лицо Марена, Тристана подумала, что Летиция не далека от истины. Мальчик был так ослеплен, как будто перед ним неопалимая купина. Это было больше, чем первая любовь, что‑то близкое к откровению. “Сестричка моя”, – с грустью повторяла она про себя. Ее Бенуа и Индира немногого стоили по сравнению с такой любовью. Тристана гнала от себя мысль, что Марен может занять ее место в сердце Летиции.

Она поговорила об этом с Козеттой.

– Никогда не ревнуй, – посоветовала та.

– Тебе легко говорить, ты умерла.

– Не жди смерти, чтобы усвоить эту простую мудрость. Всякая любовь нова. Новая любовь не помеха прежним.

– Когда ты была жива, ты ревновала?

– Конечно. При всей моей любви к твоей сестре, я ревновала тебя к ней, завидовала, что ты так ее любишь.

– Это было совершенно незаметно.

– Одно дело ревновать, другое – придавать этому значение. Если ты позволишь ревности остыть, не зацикливаясь на ней, она пройдет.

– При жизни ты уже была такой мудрой?

– Не помню, – ответила Козетта скромно.

В “Шинах”, однако, надо было расставить точки над i.

Летиция объявила, что в истории рока нет примеров, когда любовь между ведущими членами группы не создавала бы проблем.

– Либо пострадает любовь, либо группа. Предупреждаю тебя, Марен: у меня “Шины” всегда будут на первом месте.

– Разумеется.

– Но не думай, что тебя я люблю меньше.

Тристана наблюдала этот маневр с восхищением. Марен вовсе не был тряпкой. Он испытывал к Летиции безграничную любовь и безграничное уважение. Что до сестры, то она угадала в нем по‑настоящему благородную душу и вела себя соответственно.

“Они великолепны, – думала старшая. – А вдруг идеальная любовь между детьми возможна? Будем надеяться, что пубертат не разрушит это совершенство”.