Д ю н у а. Потому что он тоже не может прожить дважды свою жизнь, свою нищую молодость, свои унижения… и твои победы, Жанна.
Ж а н н а (как главный и неотразимый довод)
. Зачем же он призвал меня в Орлеан?!Д ю н у а (мягко)
. Затем, чтобы сказать тебе то, что ты услышала от меня. (Улыбнулся ей.) Видишь ли, мой храбрый солдатик, я лучше твоего знаю образ мыслей королей — я ведь хоть и незаконнорожденный, а все же из Орлеанского дома… это как наследственная болезнь, которая передается от отца к сыну, даже незаконнорожденному… Ты вернула ему престол, Жанна, и он этого тебе никогда не простит. Благодарность — роскошь, которая королям не по карману.Ж а н н а (с грустью нежданного воспоминания)
. А ведь я была в тебя влюблена, Дюнуа… с первого взгляда, как только увидела тебя на берегу Луары, против Орлеана… (Показала рукою в сторону окна.) Вон там.Д ю н у а (с нежностью, которую он пытается скрыть за иронией)
. Когда я увидел тебя тогда, я подумал — и эта девчонка, этот малец, этот крошечный паж с остриженными в кружок волосами, — это и есть та самая Дева?! Но когда я посмотрел в твои глаза…Ж а н н а (с надеждой)
. Ты тоже влюбился?!Д ю н у а (не сразу)
. Нет… я поверил в тебя.Ж а н н а (разочарованно)
. А-а…Д ю н у а (усмехнулся)
. В тот день мне нужен был солдат и главнокомандующий, а не…Ж а н н а (с искренней обидой)
. Во мне никто никогда не видел женщину… Значит, ты меня не любил?..Д ю н у а (не сразу)
. Я женат, Жанна… у меня трое детей.Ж а н н а (скрывая за улыбкой печаль)
. Я тоже.Д ю н у а. И ты была Девой…
Ж а н н а (простодушно)
. Да, я тогда была невинной.Д ю н у а. Нет, Жанна. Ты была Девой Франции, недостижимой и недоступной…
Ж а н н а (искренне)
. Как жаль… а мне казалось тогда…Д ю н у а. Разве я давал тебе повод?
Ж а н н а. Нет… просто мне этого очень хотелось, Дюнуа. (С печальной улыбкой.)
Время наше ушло. И не потому, что все забыто и прошло… и не оттого только, что я замужем и люблю своего мужа. Просто меня опять призвал король, и я снова стану воином и надену латы и остригу волосы…Д ю н у а (после колебания)
. Ты снова слышишь твои голоса, Жанна?..Ж а н н а (с восторгом)
. Да! — святую Екатерину, и святую Маргариту, и святого Михаила! И ты — со мной! Ведь ты не оставишь меня, Дюнуа?! Наперекор всему, ни о чем не спрашивая, — со мной, опять, вновь, до конца?!Д ю н у а (с болью отречения)
. Ты опоздала, Жанна… И ты ведь сама сказала — время наше ушло!..Ж а н н а (с жалостью и без упрека)
. Мой бедный Дюнуа…Д ю н у а. Прости меня, Жанна…
Ж а н н а (неожиданно)
. Дюнуа… может быть, ты это знаешь? — кого сожгли вместо меня в Руане?!Д ю н у а. Вместо тебя?! (Глядя ей в глаза, сильно и твердо.)
Я верю, я знаю, я уповаю — на костер взошла ты!Ж а н н а (с требовательной тревогой)
. Почему, Дюнуа?!Д ю н у а (с состраданием)
. Потому что ты должна была это сделать, Жанна. Ты должна была пройти свой путь до конца, до самой вершины, откуда рукой подать до неба. Это было твое право, твой удел, Жанна. Ты была для этого рождена и послана нам богом… и ты не смела уклониться.Ж а н н а (качая головой)
. Как ты жесток, Дюнуа, как ты безжалостен…Д ю н у а. Я всегда говорил тебе правду. И я никому не уступлю твоей судьбы, твоего костра. На костер взошла ты, Дева.
Ж а н н а (с печалью)
. Значит, ты не пойдешь за мной…Д ю н у а. Нет, Жанна. Ты уже прошла свой путь до конца. И я вместе с тобой.
Ж а н н а (улыбнулась, чтоб скрыть отчаяние)
. Видишь… я была недостойна твоей любви… И хватит об этом.
На верху лестницы появился Р о б е р д’ А р м у а з в расстегнутом камзоле и с заспанным лицом.
Д’ А р м у а з (сверху)
. Кто у тебя, Жанна?.. (Ужаснувшись своей догадке.) Неужто?! (Кинулся вниз, застегиваясь на ходу. Спустившись и увидев Дюнуа, успокоился, хоть и удивился.) Сударь?..Д ю н у а (коротко кивнул д’Армуазу)
. Граф Дюнуа, сударь.Д’ А р м у а з (почтительно)
. Я счастлив, сударь. Чему я обязан этой честью?Д ю н у а (холодно)
. Ничему, сударь. (Жанне.) Если мадам мне позволит…Ж а н н а (с печалью)
. Ты прощаешься со мной, Дюнуа?..Д ю н у а (кланяется ей)
. Почтительнейше, мадам. (Быстро, не оглядываясь, пошел к двери.)