Жажда над ручьем

К у ч е р (с порога). Хозяин! Кто тут хозяин, в этой крысиной норе?! Эй, хозяин!..

Хозяин трактира хотел было откликнуться, но Коллен живо вскочил на ноги, оттолкнул его, подошел сам к кучеру.

К о л л е н. Ну, скажем, — я хозяин. Милости просим! — горячий ужин, крепкое винцо, чистая постель, вежливое обращение, — чем могу служить вашей милости?

К у ч е р. Какая я тебе к черту моя милость? — я кучер, только-то. А вот моей госпоже…

М а л е н ь к и й  Ж а н (подошел поближе). Госпоже?!

К о л л е н. Чего же нужно твоей госпоже, старина?

К у ч е р (оглядевшись с тревогой вокруг). Да, пожалуй, что и ничего… пожалуй, что только лошадей сменить, упряжку, наши-то совсем загнанные…

К о л л е н. Обижаешь, старина! А что публика тут неказистая, так это все мои друзья, народ тихий, надежный.

К у ч е р. По рожам этого не скажешь… Нет уж, давай нам лошадей, и только!

К о л л е н. Что ж, лошадей так лошадей… Хоть и обидел ты меня, да и заработать на ужине мне не мешало бы… не говоря уж, что и тебе бы подзаправиться самое время, верно?

К у ч е р (в нерешительности). Так-то оно так…

К о л л е н. Вот и давай сюда свою госпожу — к огню, в тепло, а я похлопочу насчет лошадей. (Хозяину.) Подогрей-ка, малый, господину кучеру кружку красного!

К у ч е р (сдаваясь). Ладно… пойду у нее самой спрошу… (Вышел за дверь.)

К о л л е н (с радостным возбуждением). А я вам что говорил?! Госпожа! — слыхали? Не кто-нибудь, а знатная госпожа из Парижа! А уж эти парижские барыньки — мне ли не знать! — без денежек в дорогу не пускаются, не говоря уж о колечках, о сережках, медальонах, ожерельях… А кто носит на себе деньги — носит на себе смерть! Я говорил вам — все будет хорошо! Коллен де Кайе свое возьмет! Коллен своего не упустит! Держись за Коллена, маленькие, не пропадете!..

К у ч е р (возвращается). Сейчас войдет… вы уж с ней повежливее, она хоть и не королевна, а — с придурью… (Сел за стол.)

К о л л е н. Кто ж она такая, твоя госпожа? С придурью жить — немалых денег стоит по нынешним временам.

К у ч е р. А Катерина де Воссель! — была с деньгами, правда, нынче послиняла малость, пожухла… хоть и не из последних в Париже считается.

Услышав знакомое имя, Вийон вскочил на ноги.

В дверь — в дорожном платье — вошла  К а т е р и н а  д е  В о с с е л ь.

К о л л е н (пошел ей навстречу). Добро пожаловать, ваша милость! Нет — ваше сиятельство! Входите, располагайтесь, вы окажете нам честь!

В и й о н (про себя, но достаточно громко, чтоб она его услышала). Скорее — бесчестье…

К а т е р и н а (увидела его, узнала; не сразу). Ты узнал меня, Франсуа?.. (Подошла к нему поближе.) Ты не забыл меня?

В и й о н. Вас, мадам?.. — я вас впервые вижу.

К а т е р и н а (с искренней печалью). О да, меня не узнать… я уже не прежняя, не та… Время, Франсуа, годы…

В и й о н (усмехнулся). Мои-то годы можно удвоить, утроить, удесятерить — они того стоят, мои годы… (Помолчав.) Все проходит, мадам, все вянет, все осыпается… кроме нашей памяти.

К а т е р и н а (с надеждой). Значит, ты помнишь меня?..

В и й о н. Нет, Катерина, не тебя… Я помню лишь свою любовь к тебе. Этого нельзя забыть — первую любовь, первую измену, первое предательство… И все это для меня была ты, Катерина, все это была ты. Я ждал этой встречи.

К а т е р и н а. Зачем?..

В и й о н. Не знаю… то ли затем, чтобы убедиться, что я тебя уже не люблю и свободен от тебя… то ли чтобы утешиться тем, что ты несчастна и сожалеешь о прошлом… то ли потому, что я все еще люблю тебя… Из любви, из мести, от обиды — какая разница?!

К а т е р и н а. Все эти годы ты стоял у меня перед глазами…

В и й о н (резко). Я — или мой зад, который по твоей милости высекли розгами? — мой юный, беззащитный, влюбленный зад?!

К а т е р и н а. И я сожалею — ты прав…

В и й о н (неумолимо). О чем?

К а т е р и н а (просто). О моей молодости, о том, что было и чего не было… о моей любви…

В и й о н. Разве вы любили меня, мадам? Разве вы способны на любовь?!

К а т е р и н а. Что это теперь может изменить? — теперь, когда я уже не та… и все позади, все прошло, все проиграно!..

В и й о н. Я ни о чем не жалею, ничего не забыл, ни в чем тебя не упрекаю… что было, то было — моя слепота, мое сладкое безумие и твой обман, твое предательство… Я тебя любил, а это не уходит, это осталось во мне. Я не в обиде на тебя — ты научила меня счастью и страданию, а это и есть — жизнь… (Громко.) Лошадей госпоже Катерине де Воссель!.. (Коллену.) Хозяин, вели запрячь лошадей. Госпожа торопится в путь.