М е н ш и к о в а. Я была — как вы… он и в вас увидел то же, что и во мне когда-то… Двадцать три года, это очень много!.. Воск… мы как воск в их руках… они и не замечают, как лепят нас, меняют… как делают такими, какие мы им удобнее, привычнее, по своему образцу… а ведь они не такими нас полюбили, не за это, за другое… как раз за то, что они сами в нас потом и выжгли… и тогда они рвутся назад, опять к началу, как будто…
Л о с е в а. Но ведь вы сами, сами!..
М е н ш и к о в а. Да… Я думала, что так буду ему всегда нужна…
Л о с е в а. Хорошо… я уеду…
М е н ш и к о в а. Не надо меня жалеть… Я все еще гордая…
К р ю к о в
М е н ш и к о в а
К р ю к о в. Нет. Просят кофе.
М е н ш и к о в а. Почему так долго?!.
Щ е р б а к о в
К р ю к о в. Нет. Гаврилов вышел, сказал — кофе.
М у с я. Сейчас, сейчас!..
А д м и н и с т р а т о р. Гостиница слушает.
К р ю к о в
А д м и н и с т р а т о р. Просят Сергея Антоновича.
К р ю к о в. Сейчас!
Г а л о ч к а
Щ е р б а к о в. Вот и выходите за него замуж, Галочка, он стереотипичен.
Г а л о ч к а
Щ е р б а к о в. Нет, я просто отбрасываю промежуточные варианты, это моя профессия.
М у с я. Готово! Десять чашек, хватит?
М е н ш и к о в а. Я отнесу!
Г а л о ч к а. Позвольте мне.
Р о д и м ц е в
А д м и н и с т р а т о р
Р о д и м ц е в
Г а в р и л о в
А н н е н к о в
М е н ш и к о в а. Что так долго?! Ты что-то от меня скрываешь, Паша!..
А н н е н к о в. Что ты, Надя! — это слишком серьезно.
М е н ш и к о в а
А н н е н к о в. Кулаков и сестра. Ты пойди к нему, можно.
Г о р д и н. Да, да… пойдем, Надя.
Щ е р б а к о в
Г а в р и л о в
Щ е р б а к о в
К р ю к о в. По твоему графику?
Щ е р б а к о в. Да. Так вот, как кончим, я хочу, пока установка еще тепленькая, попробовать… если ты не устанешь…
К р ю к о в. Не устану.
Щ е р б а к о в. Понимаешь… потом надо будет заново просить разрешение на пуск… Согласен?
К р ю к о в. Лады.
Щ е р б а к о в. Марку Львовичу я сам скажу. Главное, чтоб Гаврилов…
К р ю к о в. Ясно.
Г а в р и л о в
Какой некролог, вы с ума сошли?! Чье указание?!