Жажда. Тёмная вода

В замкнутой каменной трубе грохотнуло с такой силой, что уши заложило даже в воде. Осколки камней и поражающих элементов врезались в стены, высекая искры и откалывая куски кладки. Ударная волна внесла сумятицу в поток реки — Кобальта швырнуло к боковой границе русла, припечатав головой об камни.

Очнулся он спустя несколько минут — пыль от взрыва еще не рассеялась. Сверху на него смотрел Локус, и его взгляд казался настолько осмысленным и проникновенным, что Кобальт почувствовал готовность открыть перед ним душу. Мальчик приложил к его лбу ладонь, от нее исходило странное успокаивающее тепло.

— Вы познакомились там, где учат рисовать, — заговорил Локус. — Ты не закончил, тебе нравилось изучать историю, а она осталась. Она любила создавать миры на пустом листе.

У Кобальта перед глазами мгновенно появился ее образ: синяя полупрозрачная ночнушка, нога на ногу, левая рука подпирает подбородок, карандаш в правой руке скользит по холсту, словно балетный танцор. Издательства детских книг ценили ее художественный талант за способность придать иллюстрациям оттенки настоящего волшебства. Кобальт благодарил бога, что Настя не дожила до Катастрофы. Расставание с Юлькой стало бы для нее непереносимым ударом.

— Ей нужен был образ для феи из сказки, и она попросила ее позировать, — сказал Локус.

— Юлька была счастлива, — заговорил Кобальт. — На том рисунке она была похожа на ангела. Она подарила мне книгу со своим портретом. Я потерял ее, когда на меня напали твари у парка. У меня не осталось даже фотографии дочери.

— Ты не можешь вспомнить ее лицо, потому что винишь себя за случившееся.

— Я бросил ее.

— Она давно простила тебя.

У Кобальта кольнуло в груди.

— Она жива, — сказал Локус. — И в глубине души продолжает верить, что ты тоже жив. Она не отвечает, потому что боится услышать тишину в рации.

— Как она? С ней все в порядке?

— Она счастлива. У нее уже есть свои дети.

Слезы неконтролируемо полились из глаз Кобальта.

— Ты хочешь встретиться с ней?

— Хочу. Больше всего на свете.

Локус встал и протянул ему руку.

— Тогда идем.

Мальчик пролез в образовавшееся отверстие. Кобальту пришлось попотеть, так как торчащие прутья решетки упирались ему в грудь. Слева коллектор сужался до круглой трубы и через несколько метров спускался в Москву — реку. Кобальт с Локусом двинулись направо, надеясь отыскать открытый люк для выхода на поверхность. Морошка и Грудинин ушли этим путем несколько минут назад, и, возможно, уже выбрались.

— Стой, — сказал Локус через пару десятков метров. — Я слышу их. Надо назад.

— Назад нельзя.

— Вперед тоже нельзя.

Кобальт прислушался, никаких звуков, кроме журчания воды.

— Их очень много. Мы вторглись на их территорию.

Впереди послышались нарастающие всплески, через три секунды в свете фонаря возникли бегущие навстречу фигуры Грудинина и Морошки. Ассистент опирался на фокусника и практически прыгал на одной ноге.

— Бежим! — прокричал Грудинин.

Позади них, рыча, неслась орава костоломов. Тварей было так много, что они не помещались в ширину коллектора — толкались друг с другом, цеплялись за потолок, соскальзывали и падали под ноги сородичам, а те затаптывали их насмерть.

Кобальт подхватил Локуса на руки и побежал назад. Добравшись до спускного коллектора, вытащил пистолет и первым полез в трубу. Локус за ним.

— Давай же, — Грудинин забрался в трубу и потянул Морошку за руку, но тот отказался лезть.

Даже если повезет, и они доберутся до Москвы — реки, костоломы переловят их в воде, словно пираньи заплывших за буйки ребятишек.

Морошка вытащил гранату.

— Мороша! — заверещал Грудинин. — Не делай этого!

Голодные пасти костоломов смыкались и размыкались с железным лязгом уже в паре метрах от них.

Парень выдернул чеку гранаты.

— Спасайте мальчика!

И развернулся к тварям лицом.

— Не надо! Мороша!

Кобальт схватил Грудинина за шиворот и потянул за собой. Они оседлали поток воды и покатились по трубе вниз, рухнули в подземный бассейн Москвы — реки. Над ними нависал свод кирпичной крыши, а метрах в пятнадцати впереди виднелась арка, выводящая поток в реку.

Произошел мощный взрыв.

Свод над головами треснул, сверху посыпались камни. Грудинин исчез под водой. Кобальта и Локуса прибило к стене. Они расцепили руки и потеряли друг друга из виду. Фонарь утонул.

Стало темно.

— Локус! Локус!

Что — то загудело, прогремел оглушительный хруст, словно ломались гигантские печенья, только это были не печенья, а бетонные плиты.

Кобальт задержал дыхание и нырнул, следом нечто тяжелое придавило его ко дну.

ГЛАВА 11

Витька заступил на новую службу уже на следующий день. Соваться в Мид и тем более присутствовать при казни Кобальта ему никак не хотелось, поэтому он уговорил Робсона командировать его временно на водовозку. Костяну как раз требовался новый сливщик.

— У меня есть старый друг в Гарднере, и он сильно болеет, — обратился к Робсону Витька. — Ему помогут только кремлевские врачи. Я подумал, если у тебя вдруг есть возможность…

— Я позвоню кому надо в Кремль, — ответил Робсон недослушав. — Привози своего друга. Только договаривайся в Гарднере сам.