Жажда. Тёмная вода

Витьке стало не по себе. Хотя с чего бы? Толик рассказал о людях, живших задолго до Катастрофы, но по какой — то непонятной причине Витька хорошо понимал их, словно эта история как — то перекликалась с его настоящим.

Ворота открылись. Тарахтящая змейка из водовозок, окутанная серым облаком выхлопных газов, двинулась вперед.

— Давно я не с кем о поэзии не говорил, — сказал Толик одухотворенно. — Редко сейчас встретишь человека с книгой стихов в руках.

— Она не моя. Взял у друга.

— Я бы ценил такого друга.

Отвлекшись, Витька совершенно позабыл о том, что впервые наконец очутился внутри Кремля. Мечта всей его жизни сбывалась, но он уже ничего не чувствовал.

Полное безразличие.

Вновь образовался затор. Гвардейцы тщательно осматривали машины, залезали внутрь, обнюхивали каждый уголок.

— Впервые такое вижу, — сказал Толик, выкручивая тяжелый руль и направляя машину к раздаточной колонке. — Наверное, случилось чего ночью.

— А почему остальные не с нами? — спросил Витька, наблюдая в окно, как другие водовозки продолжают движение прямо.

— Мы за питьевой, они за технической, — Толик покосился на Витьку. — Первый раз, да?

Витька помотал головой.

— Я здесь раньше жил. В Кремле, то есть.

— А как по другую сторону оказался?

— Помогал другу.

— У всех свои секреты, — Толик понимающе кивнул.

Они остановились у колонки напротив трехэтажного здания. Из окон, заключенных в отдельные резные арки, торчали железные трубы, из которых валил белый дым. Запах неприятный, едкий.

Из центрального входа вышел Костян с каким — то неизвестным мужиком с папкой в руке. Они подошли к машине.

— Говорю ж, свезло как, парень у меня бывший ваш наливщик, — рассказывал Костян мужику с папкой. — Сейчас он нам все тут организует. Санька, вылезай, дело есть.

— А — аа, зачем?

— Затем, что помощь твоя нужна. Давай скорей.

Кремлевский пялился в бумаги и что — то высчитывал, не обращая на их разговор никакого внимания.

Витька выбрался из машины. Если они поймут, что он всех надул, ему конец. В лучшем случае его просто выгонят, а в худшем повесят рядом с Кобальтом.

— Может, все — таки подождем наших наливщиков? — предложил кремлевский, обернувшись к двум зданиям на противоположной стороне площади.

— Ты сам сказал, их увели на допрос всего два часа назад. Поверь мне, если жена этого вашего инженера, правда, укрывала каких — то там преступников, можешь их сегодня не ждать. Знаю, как ваши гвардейцы четко работают, — Костян изобразил парочку ударов по почкам невидимому сопернику. Кремлевский, глядя на него, вздрогнул. — Слушай, Померанцев, из — за того, что вы нас у входа продержали, я к клиенту опаздываю на два часа. Говорю же, у меня ваш бывший наливщик, он тут все знает и сейчас быром нальет, ты, главное, отпиши.

Померанцев глубоко вздохнул, попытался высмотреть спрятавшегося за спиной Костяна Витьку.

— Этот?

— Незнакомы, что ли? — Костян поочередно взглянул на обоих.

— Первый раз вижу, — Померанцев прищурился. — Точно наш?

Поймав на себе подозрительный взгляд Костяна, Витька набрал воздуха в грудь и сказал на выдохе:

— Я на технической работал. С другой стороны здания.

Повисла неловкая пауза, во время которой сердце Витьки перестало биться.

— А — аа, там Михалыч рулит, — сказал Померанцев. — Меняет своих наливщиков чаще вонючих носков. Ладно, пусть идет, только если что все под твою ответственность, — оторвав лист из блокнота, он протянул его Костяну.

Костян жестом пригласил Витьку к колонке и сказал:

— Покажи класс. Восемь с половиной, — усмехнулся и добавил. — И каплей больше.

Под пристальными взглядами Витька поплелся к колонке, соображая, что делать дальше. В Миде ему неоднократно приходилось наблюдать, как сливаются водовозки. Наверное, все просто: берешь шланг, вставляешь в бак, включаешь насос, и вода сама пойдет. Когда наполнится восемь с половиной кубов — отключаешь.

У колонки Витька замер в растерянности. Два мотка шлангов разной толщины, электронная панель с кучей показателей, какие — то рычажки, кнопки.

— Санька, ну чего ты там застрял? — крикнул Костян. — Давления, что ли, нет?

— Когда нет давления, красная лампочка наверху говорит. А сейчас зеленая, — объяснил Померанцев. — Все в норме.

Пояснения возле кнопок были написаны на иностранном языке, рядом наклеены выцветшие от времени бумажки с русским переводом. Ни слова не разобрать.

Витька потянул на себя висевший сбоку колонки моток шлангов, тот неожиданно развалился на несколько кусков, словно в него вселилась демоническая сила. Десяток резиновых червей свалились под ноги. Витька судорожно собрал их в охапку, попытался уложить тяжеленный шмоток на бетонный постамент. Один из кусков, подсоединенный к колонке, натянулся, Витька запнулся о волочившийся за ним другой кусок и упал, зацепив рычаг на колонке. Непонятно откуда хлынул поток воды. Витька вскочил, стукнул по всем кнопкам сразу. К его счастью, внутри колонки что — то загудело, и вода отключилась.

Подбежали Костян с Померанцевым. У последнего глаза по пять фляг.

— Ты что наделал?! — Померанцев кинулся собирать воду с асфальта чашкой для слива остатков.