Жажда Веры

— Мне не было дела до тебя, Вера Алий — скорее мне было дело до отношений людей и вампиров. На минуточку представь: твой отец, лидер вампиров-гуманистов, получает снимки твоих бездыханных останков и торжествующего охотника, человека. Это при том, что очень многие лояльные к людям вампиры понятия не имеют ни о лаборатории, ни о заказнике.

Вера сглотнула.

— Умывайся, переодевайся. Придешь в себя — будем выбираться, — сказал Деметрий, видимо, поняв, что ответа от девушки не дождется. — Кормить нечем, не обессудь. Я не могу вызвать Эллу сюда.

— Где она берет кровь? — спросила Вера.

— На черном рынке, — ответил Деметрий, и было совершенно не понять, пошутил или нет. — Ну, что сидишь? Тазик вон в том углу, ковшик там же. Берешь ведерко, поливаешь себе, умываешься. Или помочь?

Вера помотала головой. Ей вовсе не хотелось, чтобы егерь находился поблизости и смотрел на нее без одежды. Когда он вышел, девушка еще немного посидела в оцепенении, потом поднялась с нар и сняла с себя то, что было ее чудесным, восхитительным, элегантным платьем. Под ним были только крошечные кружевные трусики, и ничего больше, ни лоскута. Стоя над тазиком, Вера поливала себе из ковшика ледяной водой. Мыло пахло очень странно, совсем не похоже на чудесные ароматные гели и пенки, которые Вера использовала дома. А собственное тело и вовсе казалось чужим. Вода плескалась в тазик и на дощатый пол, девушка сама уже не замечала, что всхлипывает и жалобно подвывает, пока не скрипнула дверь и в берлогу не заглянул встревоженный Деметрий.

— Ты чего?

Вера тихо взвизгнула и выставила перед собой ковшик, словно оружие.

— Ты на весь лес-то не скули. Я уж думал, случилось чего, — сказал Деметрий и, стараясь не глядеть на обнаженную девушку, прошел в уголок.

Там он принялся возиться и греметь посудой, демонстрируя Вере свою широкую спину, обтянутую футболкой оливкового цвета.

Вера поскорее натянула одежду, которую ей дали. Вещи были велики ей, но в них девушка почувствовала себя лучше. Словно одежда могла защитить от опасностей или от проблем!

— Я готова.

— Хорошо. Теперь надо уходить.

Деметрий развернулся к Вере, протянул стакан — до половины налитый кровью. Девушка не сразу поняла, откуда эта кровь, но тут же тихо ахнула, увидев, что предплечье егеря туго перебинтовано. Запах крови — очень свежей, непохожей на консервы! — заставил все внутренности сжаться. Во рту сделалось сухо, появился металлический привкус.

— Тебя будет мутить. Это действие препарата. Постарайся не сблевнуть, — грубо сказал егерь. — Потом сходишь в туалет, ты же Рожденная, эта функция у тебя есть. После этого выходим. Сразу. Ну? Пей, дура. Я еще ни для одного кровососа столько не делал.

Наверное, ей показалось, что в голосе Деметрия послышалось некое бахвальство, но она на всякий случай выдавила похвалу:

— Вы… Ты… просто герой.

— Герой — бугор горой, — буркнул этот вечно недовольный тип.

Вера осторожно взяла стакан. Он был теплый. Жажду уже невозможно было сдерживать, но она боялась делать первый глоток. Снова перед нею была та же черта, за которую страшно ступить. И еще — этот запах. Пить кровь мужчины, который вот здесь, на расстоянии меньше, чем длина руки, который смотрит на тебя то ли как на проблему, то ли как на спасаемую зверушку… Пить кровь того, в чье плечо только что плакала и кто ради тебя отрубил головы двоим вампирам — это было что-то даже более личное и интимное, чем секс.

— Я потерял ради тебя полстакана крови. Если ты не выпьешь, я потерял ее напрасно, — сказал егерь. — Пей, тебе надо вывести из организма всю гадость. И заодно отрастить клыки.

— Я не могу, — покачала головой девушка.

— Я понимаю. Но надо.

Он осторожно подтолкнул ее руку, а затем прорычал:

— Ну? Быстро, дура! Как будто у нас времени тележка с прицепом, а?!

Вера уже привыкла к тому, как он ее называет, да и сил обижаться уже не было, поэтому она поднесла стакан к губам и глотнула раз, другой. То, как Деметрий смотрел, ее отчего-то взволновало. На секунду девушка представила, каково это: отдаться ему и в момент оргазма впиться клыками в эту мощную жилистую шею. С этой мыслью она допила остаток очень быстро и поспешно отвернулась. «Он мне даже не нравится. Грубый, пахнет ужасно, настоящий зверь. Медведь! — подумала она в ужасе. — Неужели я все-таки теряю связь с цивилизованным миром?!»

А его кровь уже начала усваиваться. И если Вере до этого казалось, что и мути перед глазами было меньше, и звон в ушах стал тише, и запахи острее — то теперь она поняла, что это ей только чудилось. Только получив питание, организм начал приходить в себя. И по всем чувствам сразу прокатилась мощная волна. Девушка даже слегка пошатнулась.

— Инструкции, Вера, — сухо сказал Деметрий, поддержав ее под руку. — Идем быстро и тихо. И ты делаешь все, что я скажу. Если я скажу не двигаться — не двигаешься. Скажу уходить в одиночку — уходишь. Без рассуждений, без вопросов. И без соплей: я дал тебе время проплакаться. Знаю: вам, женщинам, это необходимо.