Жажда Веры

— Я отлично помню не только Асделиуса, но и Романа, — сказала Элла, скаля мелкие зубы, так не похожие на клыки хищника. — И ты не он.

— Тогда зачем ты нас впустила? — удивился Ромен и скользнул к женщине, но тут же и отпрянул, потому что она сделала выпад.

В неумелых руках оружие страшно тем, что эти руки наносят удар непредсказуемо. Альберт увидел, что находится в более выгодном положении, чем его напарник, и лениво двинулся наперехват машущей древним оружием Элле. О да, тот самый кинжал, узкий, словно спица, и никогда не тупеющий! Он был способен убить любого вампира, даже Высшего, и в этом была его древняя сила. Альберт видел, что Элла угрожает им только Ромену, и напал сзади.

Элла не глядя воткнула кинжал ему в бедро, тут же выдернула — клинок вышел почти без усилия — и попыталась защититься от воспользовавшегося заминкой Высшего. К ее чести сказать, будь она один на один с кем-то из них — и у нее появился бы крошечный шанс на победу.

Но их было двое. И Альберт, скрипя зубами, все-таки схватил ее сзади, пока Ромен отбирал из ослабевшей руки свой драгоценный кинжал.

— Ты умничка, Эллллааа, — пропел Высший.

Альберт, зажимая рану на ноге, упал на пол, а Элла оказалась в объятиях Ромена. На этот раз он уже не миндальничал.

— Подумай, где он может быть, — сказал он. — Твой брат. Вспомни адреса, по которым он может прятаться. Можешь не говорить, моя сладкая девочка, я узнаю все сам.

Элла «поплыла» — Альберт видел, что ее качнуло, ноги подкосились, и ему не надо было смотреть ей в глаза, чтобы знать, как они наполнились волей Ромена. Он читал в ее голове, как с экрана планшета — быстро и жадно, отметая все не нужное. Затем толкнул женщину к напарнику.

— Выпей ее, восстановись, и идем, — приказал отрывисто и отвернулся.

Рыча от боли в ноге, Альберт ответил:

— Упыриный потрох… эта рана не заживет.

— Хотя бы полегчает, — равнодушно ответил Ромен. — Давай живее, мы спешим!

Альберт не хотел спешить. Не так он любил утолять свою жажду. Но страшная рана в бедре требовала крови. Он знал, что не регенерирует и что теперь вся сила и почти вся полученная кровь будут утекать через нее.

Элла почти не шевелилась — она была под плотным коконом гипноза Высшего. Не торопясь и не суетясь, Альберт бережно отодвинул рассыпавшиеся волосы с шеи и вонзил в белую кожу клыки. Слегка застонал — смесь боли, вожделения и вампирской жажды затмила разум.

Ромен лишь махнул рукой, когда он оторвался от нежного горла:

— Оставь ее.

— Добить?

— Нет, — резко ответил Ромен. — Не стоит.

— А как насчет того, что нельзя оставлять врага живым? — огрызнулся Альберт.

— А где тут враг?

Альберт не выдержал и зарычал уже в голос:

— Да на чьей же ты стороне, вурдалачья прямая кишка?!

— На своей, Алик, на своей. Пора признать, что твой план уже не сыграл и пока все останется как есть. Твоя революция откладывается, потому что лидер не созрел. Сейчас мне нужна Вера, Алик. Вера, а не убийство сестры ее невольного или вольного защитника. Смерть этой женщины не сделает мне хорошо.

— Она меня ранила, — буркнул Альберт.

— Позор твоей вампирской реакции, — ответил Высший. — А она храбрая и ловкая для человеческой женщины. Уже за это она достойна жить. Ты сыт и смерть тебе не грозит, так что подтяни штаны и идем.

— Она сообщит брату!

— Она без сознания. Придет в себя, а мы уже едем. Даже если и сообщит — они просто не успеют уйти далеко.

Ромен двумя пальцами брезгливо подцепил край ветровки Альберта и вытер кинжал. На светло-серой ткани осталось мерзкое пятно. Затем вампиры покинули квартиру Эллы, оставив молодую женщину лежать на полу в прихожей. Смерть ей пока не грозила, хоть она и потеряла изрядно крови. Как очнется и встанет — разве что будет терзаться о том, как там ее братец, да шататься от слабости. А вот Альберту было противно, больно и злобно. Он все больше желал смерти своему напарнику.

Променять дело их жизни, поставить под угрозу лабораторию и заказник, и все ради какой-то девчонки! Пусть красивой и молодой, пусть дочери видного чиновника, но просто девчонки. Из-за этого Альберт был готов рычать и кусаться.

— Я отдам тебе ее брата, — поняв, о чем он думает, сказал Ромен. — Вот он мне мешает. Уверен, он даже с нею уже переспал, с моей девочкой.

— Это моя девочка, — безнадежно огрызнулся Альберт. — Я еще не уступил ее тебе.

— Хочешь поединок? — ухмыльнулся Высший, выводя машину из глухого темного двора.

Тут светило только два фонаря, и этого было маловато, они не охватывали всего пространства. От подъезда до подъезда в свете фар зыбко приплясывали тени скамеек, деревьев и кустов.

Поединок… В поединке против Высшего у Альберта не было ни шанса. Поэтому он мог только рычать дальше.

— Ты уже продал Веру в заказник, получил за нее двух девок, кровь с молоком, — продолжал Ромен, — она уже не твоя.

— Я сделал с нею то, что считал нужным, — проворчал Альберт. — У меня были на нее конкретные планы.