Жажда/water (СИ)

Его член мгновенно затвердел. Сердцебиение ускорило ритм. Она не понимала того, что творила с ним. Того эффекта, что возымела над ним. И это пугало его. Это напугает и ее тоже, если она узнает… если она, и в правду, узнает.

- Мне все равно, - прошептала она. – Только не сегодня, - и ее губы двинулись к его. Поймали их. Обведя язычком контур, устремляясь с верхней губы к уголкам его рта.

Драко издал низкий, приглушенный стон. Она подняла глаза, и их взгляды встретились. Ее поцелуи были осторожными, нерешительными, что только усложнило бы попытку остановить ее. Что только возбудило его еще сильнее. Заставило его рукой потянуться к ее затылку, вплестись пальцами в ее волосы, притянуть еще сильнее в поцелуе к себе, приоткрывая ее губы своими… и это труднее, чем он думал. Стремительнее, чем он себе представлял – она так внезапно и отчаянно нуждается в нем….

И все. Именно в тот момент Драко начал терять себя.

С ее губ срывались протяжные стоны. Он кожей ощущал яростный ритм ее сердца.

Ее пальчики пробежались по его мускулам и остановились на груди. Нашли пуговицы. И когда он разорвал поцелуй, его рубашка уже была расстегнута. Ее ноготки впились в его кожу - лишь ее реакция, когда его пальцы начали, скользя, продвигаться вверх по ее бедру. Ее голова запрокинулась назад к двери, и он даже не мог вспомнить, в какой момент припал губами к ее шее, слегка прикусывая кожу. И те звуки, что она издавала, и то, как ткань терлась о его возбужденную и сильно затвердевшую плоть – от всего этого он едва не подавился обжигающим воздухом, который втянул в себя. Другая его рука метнулась к вороту ее блузки и вниз, проворно расстегивая пуговки. Она помогает ему. Ее дыхание сбилось, а пальцы дрожали, но, тем не менее, она помогает ему. Дыхание становилось все громче и затрудненней.

- Грейнджер, ты уверена…

- Да…

И вот уже ее блузка где-то в ногах. Она тяжело дышит. Драко же вовсе не может дышать. Он опускает голову и одну руку заводит ей за спину. Ощутив, как ее тело незначительно напряглось, он снова вопросительно смотрит на нее, и она согласно кивает – один короткий кивок. Бюстгальтер скользит с ее плеч, и он снова переключает внимание на ее грудь. Бледная кожа, гладкая и великолепная – абсолютное блаженство. Она стонет. И это самый красивый звук из всех, что он когда-либо слышал. Губами обхватывает ее сосок и у него перехватывает дыхание от осознания всего происходящего. От того, что они вместе. Зная, что это такое – пробовать ее вот так.

Она что-то сказала, но он не услышал. Его пальцы уже нашли ее трусики, и он, теряя самообладание, сотрясаемый дрожью по всему телу, еле сдерживаясь и сбивчиво дыша, произносит: - Грейнджер, просто… мне нужно…

- Давай, - выдыхает она, закусив губу, - пожалуйста…

И вот уже слезы струятся по ее щеке. Ухватившись за края его рубашки, она стаскивает ее с его плеч. Он отнимает свою руку, и стон разочарования срывается с ее губ. И вот он высвобождается из рубашки и мгновенно возвращает свою руку на прежнее место. Она снова запрокидывает голову и на этот раз его пальцы стремительно продвигаются к резинке ее трусиков. Ухватившись за край, стаскивают их вниз. И в тот момент, когда ее нога нерешительно выскальзывает из влажного хлопка, Драко не может понять, как он мог так долго ждать. Не может понять, как он мог когда-то вообще существовать без нее.

Ее руки вновь скользят по его груди и вниз, пальцами вычерчивая мышцы пресса. Он не поднимает головы в попытке унять дрожь в пальцах, чтобы не промахнуться – отчаянно дергая молнию на своих брюках; отчаянно желая ее. С такой, мать ее, силой нуждаться в ней, что слезы начали жечь глаза.

И вот, как стремительно вырывается наружу желание, Гермиона. И вот, как быстро ты можешь разрушить стену моего хладнокровия. И пожалуйста, не проси меня остановиться. Никогда не проси меня остановиться.

И вот он высвободил свой член, и вздох предвкушения слетает с ее губ. Он знает – она напугана. Она должна быть напугана. Но он сможет притормозить. Не сможет, даже если бы захотел. Драко сгреб руками ее юбку и грубо задрал вверх по ее бедрам, наклонился, потянулся рукой к члену, приноравливаясь, спрашивая в порядке ли она…

… и вот он внутри нее, рукой обхватив бедро и задрав ее ногу. И все так же, как он помнил об этом. Жар, влага. Тугая, и свежая, и горящая вокруг него. Она приглушенно вскрикнула и еще сильнее прильнула бедром к нему. В ответ он прижал ее к стене и, когда она ухватилась за его плечи, начал нашептывать на ушко: «Гермиона», и «Ты нужна мне», и «Так охренительно тесно».

Его толчки становятся более грубыми, и он старается прижать ее сильнее к себе, чтобы ее тело не так сильно сотрясалось, но у него не выходит. Он не мог ничего с этим поделать. Но звуки, слетающие с ее губ, говорили ему о том, что ей все равно. Ей сегодня все равно.

Он стонет.

Еще, снова и снова толкаясь в нее. Трение тел, прилипая влажной кожей друг к другу. Дверь ходила ходуном. Дыхание смешалось.

Столкновение миров.