Жажда/water (СИ)

Гермиона видела и презирала его, но поняла и пожелала его. Она испытывала частичку той же путаницы чувств, что и он. Она была его. Ее присутствие — это совершенный яд в его теле, отравляющий его мысли и действия. Сложность, которую он никогда не планировал, ситуация, в которую он никогда не поверил бы, пока она не случилась.

Но нет и никогда не было легкого решения для Драко. Он заключен внутри этих ломающих сознание стен, и так будет до тех пор, пока ломать больше будет нечего.

Но не до тех пор, пока он не попытается еще раз. Он был непреклонен доказать ей, что те чувства, что он испытывал, есть и внутри нее.

Последний раз.

А если не сработает?

На нет и суда нет. Он покончит с этим.

Он покинет это бесполезное место и никогда не вернется.

Глава 21 часть 3

Гермиона попросила Гарри о встрече после занятий. Едва он успел согласиться, как она развернулась и, проследовав в конец класса, заняла самую дальнюю парту.

По окончании Гарри подождал, пока говорливая толпа рассосется из класса. Она медленно приблизилась к нему и, поймав его взгляд, жестом попросила следовать за ней. Она вышла из класса, пошла по коридору, спустилась по ступеням… опять коридоры, опять ступени… вскоре Гарри понял, что она ведет его на улицу.

Всю дорогу она ни проронила и слова. Она даже не оглядывалась на него, чтобы убедиться, что он все еще идет за ней. И в ответ он тоже молчал. Он был до странности нерешителен. Она казалась какой-то другой.

В конце концов, она остановилась на краю озера. Солнце уже садилось. Воздух был разряженным и холодным.

Она развернулась к нему. Медленно, почти осторожно она подняла голову.

— Гарри…

Одно единственное слово. Оно ему сказало так много. Ее надломленный голос и дрожащие губы, удерживающие что-то болезненное, рвущееся наружу.

Есть кое-что, что вы должны знать о Гермионе — прежде она никогда не была сломлена.

И это было как раз то, что, Гарри надеялся, никогда не случится с ней.

Он ничего не сказал в ответ. Вместо этого Гарри сделал шаг к ней и привлек ее к себе, крепко обхватив руками.

Ее голова упала ему на плечо, в то время как тело сотрясалось от беззвучных рыданий, которые она пыталась сдержать.

Прошло много времени.

— Мне жаль, Гарри.

— Почему ты говоришь, что сожалеешь?

— Потому что. Это были… это были странные несколько месяцев. Это термин, — пробормотала она, — «странный». Ты понимаешь?

Гарри подавил вздох. Он убрал прядь волос, что прилипла к ее щеке.

— Гермиона, — начал он, — не извиняйся передо мной. Это не то… Не этим бы словом я бы окрестил произошедшее. Я знаю это.

— Что ты имеешь в виду?

— Вовсе не так я представлял то, что было между тобой и…, - он запнулся. — Между вами обоими.

— Я не понимаю.

Гарри на краткий миг опустил взгляд.

— Я думал… — он пытался подобрать слова. — Я думал, он использует тебя.

Она сглотнула пару слезинок.

— Я думаю, так и было.

— Не знаю, Гермиона.

— Гарри… он и использовал. Он… и использует. Он изменил меня. Он сделал меня той, кем я вовсе не являюсь.

Гарри клацнул зубами.

— Я вижу, что это изменило ход вещей. И это изменило твои чувства. Но… но ты все еще прежняя Гермиона. Ты все еще здесь.

— Нет.

— Ты прежняя. Я знаю это, — Гарри сглотнул. — И если он и использовал тебя в самом начале, то теперь это не так. Я так думаю, — он заставил себя произнести эти слова.

Гермиона уставилась на него огромными блестящими глазами.

— Я думала… Ты сказал… Все это время… — она не смогла закончить предложения, и Гарри осознал, почему она была так сбита с толку. Он и сам едва верил, что эти слова сорвались с его губ. Они больно ранили.

— Гермиона, — негромко начал он, беря ее за руку, — ты знаешь, как я к нему отношусь. К Малфою, — он сделал паузу. — И что еще хуже, я знаю, как он относится к тебе, — Гарри почувствовал, как тошнота поднялась со дна желудка вверх. — Я думаю, что-то есть такое. Что-то, на что, я и не подозревал, он способен. И… ты, должно быть, видишь это. Потому что была рядом с ним. Ты была… с ним.

— Гарри…

— Гермиона, я его ненавижу. И делаю это вовсе не ради него, — Гарри мысленно встряхнулся. — Правда, я весьма далек от того, чтобы сделать нечто подобное для него. Но, думаю, что он испытывает к тебе то, что я не в силах понять. Или смириться с этим. Но это не меняет самого факта. И если ты хочешь, чтобы он испытывал это… если ты согласна с этим, тогда… — он глубоко вздохнул, — … тогда я не стану мешать.

Гермиона скептически замотала головой.

— Гарри, прекрати это, — слезы снова стали катиться из глаз. — Я пришла сюда, чтобы сказать тебе… все кончено, — ее голос дрогнул. — Все кончено, Гарри.

Его сердце подпрыгнуло.

— Что? Он сделал что-то, что причинило тебе боль?

Ее снова начало трясти.

— Нет, это не он. Это я. Я сказала ему, что не люблю его… и ушла.

Гарри уставился на нее.

— Я ушла, — повторила она. На миг она с силой зажмурилась.

Любовь? О чем это она?

Любовь. Почему это слово вообще всплыло?

Гарри сцепил зубы.

— Скажи что-нибудь, Гарри, — срывающимся голосом сквозь слезы сказала она. — Разве не этого ты хотел? Ты и Рон? Я сказала ему, что не люблю, потому что не должна!