Жди меня, когда небо окрасится в розовый

Я взвиваюсь в синеву неба, присоединяясь к своей возлюбленной, и сразу же становлюсь свидетелем бесконечного торжества красоты, которое вряд ли может даже присниться или прийти под сильнейшими галлюциногенами: солнце стремительно затухает, а наши лица переливаются красным оттенком; вверху – чистейшее синее небо, лазурный атлас, готовый с минуты на минуту обратиться в глубокую космическую тьму, пылью рассыпав на своде рой блистательных звезд, и я уверен, что они смогут восхитительно воспеть своим ярчайшим сиянием всё великолепие момента слияния в танцевальном вихре наших с Мирай сердец. Очень низко под нами, точно волны в море, пенятся облака, не давая и шанса взглянуть на то, что происходит еще ниже. А может, и не происходит там ничего? Вдруг под облаками – пустота? Ну и пусть! Сейчас никому до этого нет дела. Особенно мне и Мирай.

Во мне словно ропщут голоса столетий, неизъяснимая сила тут же охватывает меня – я чувствую себя всемогущим. И от нежной пигалицы напротив исходит такая же сила. Всё стало ясно: весь этот мир в данный момент принадлежит полностью нам. И тут я слышу: «Танцуй, как Терпсихора, наполни каждое движение душой, в безграничный полет улетай!» Эти слова – мои. И вот мы начинаем наш воистину головокружительный воздушный вальс.

Ее глаза мерцают, подернутые влагой, с розоватым оттенком, и настолько они выглядят счастливыми, настолько сияют, что моего воображения совсем не хватает представить себе, что же за блаженные видения таятся за ними. Мой взор ни на мгновение не отцепляется от ее, думаю, он полностью отражает всё, что видит перед собой. Мы неутомимо кружимся в воздухе – и голова не кружится. Сплошное веселье и ни с чем не сравнимая радость любви. Эти захватывающие движения в воздухе продолжаются около трех минут, после чего мы приземляемся на дирижабль и продолжаем свой танец уже там. Рок-н-ролл, джаз, блюз, вальс – я даже не знаю, как можно охарактеризовать наше кружение. Оно совмещает в себе все зажигательные стили, но моментами успокаивается и начинает играть превосходная медленная композиция: во время переходов мы аккуратно рассекаем воздух, сохраняя прежнюю скорость. Это, правда, сложно описать, и я уже совсем не говорю о чувствах! Непередаваемое бурление во мне заставляет разум находиться одновременно в двух состояниях: мечтательном и приземленном. Я желаю, пока Мирай описывает фигуры, быть рядом с ней каждую секунду, думать о ней, наслаждаться ею и подслащивать ее пируэты своими. Таков наш танец. И длится он всего несколько минут – но для нас это целая вечность. Вечность торжествующей красоты и движения жизни. Последнее, что я вижу, прежде чем пробудиться, – ее счастливая, полная удовлетворения улыбка на горящем фоне небес. А после – потолок своей спальни.

– Мирай, я люблю тебя… – прозвучало вдруг в могильной тишине комнаты. За окном уже вовсю кипел рассвет[30].

Глава седьмая Встреча

«Уже не спишь, Хэмфри?» – донесся голос из ниоткуда.

– Снова ты… – Я озлобился. В комнате было пусто, но никого и не должно было быть. Такая связь между нами уже случалась.

«Это я, верно, – спокойно, даже с какой-то хитрой усмешкой ответило нечто. – Ты уже два дня провел в новой обстановке. Что скажешь?»

– Урод ты, вот что я скажу! – Я присел на постели, и лучи восходящего солнца обожгли мое лицо. – Обманщик, двуличная тварь!

«Кричи сколько хочешь, меня это сильнее забавляет. Но, как я успел поглядеть, ты и не особо-то жалуешься. Намерился вернуть себе прежнюю жизнь! Какая прелесть. Я буду всегда смотреть за тобой, знай это. И если у тебя получится принести мне то удовольствие, которого мы, бесплотные создания Божьи, лишены, бывает, десятилетиями, то тебя будет ждать сюрприз. Не скажу какой. Однако тебе понравится, гарантирую».

Последнее слово он произнес медленно, почти по слогам, выделяя среди остальных.

– По барабану мне. Катись отсюда, выродок!

«Как скажешь. Я всё равно ненадолго явился. Сообщу только напоследок, что день сегодня обещает быть интересным. Ты же ведь так многого не знаешь…»

На этом какие-либо звуки перестали слышаться у меня в ушах и вокруг снова воцарилось безмолвие. Оно казалось поистине волшебным в комнате, залитой фантастическим утренним заревом. Только я не был в настроении оценить эту красоту. Экран телефона, к которому я лениво потянулся к тумбочке, показал «07:48».

Просидев еще пару минут, я встал с постели и пошел делать свой извечный утренний ритуал. После умывания и завтрака меня внезапно осенила идея прогуляться по городу. Просто так, одному. Пока я одевался, неожиданно стало грустно оттого, что я до сих пор не выпросил номер у Мирай. Мог бы, конечно, найти ее страничку где-нибудь на «Фейсбуке»[31], но почему-то этот вариант был откинут куда подальше, в закрома сознания. Думал, что не премину записать свою любовь в контакты при следующей встрече. С таким светлым пунктом в планах я и покинул квартиру.