Желание

Слова Хадсона отдаются в моем мозгу, пока я сижу на полу, глядя на него и пытаясь решить, что же мне делать.

Он спросил меня, не сошла ли я с ума, и, хотя он говорил жестко – и грубо, – я не могу не думать о том, что он, возможно, прав.

Возможно, я и правда веду себя трусливо.

Возможно, я и правда совершаю ошибку.

В одном он не прав – я не боюсь ни этих великанов, ни Харона. Я не боюсь умереть от их рук, как не боюсь ни одного из сверхъестественных существ, обитающих в этом мире. Как-никак ты можешь умереть только раз (если ты не Хадсон), а как это произойдет, в сущности, не важно.

Так что нет, я не боюсь смерти. Я боюсь жизни… с Хадсоном или без него. За всю мою жизнь никто никогда не был готов принять меня такой, какая я есть. Какая я есть на самом деле.

Мои родители всю дорогу прятались от того, что я собой представляю.

Хезер годами пыталась сделать меня более похожей на экстраверта, более смелой, такой, как она сама.

Джексон хотел, чтобы я была девушкой, которую он сможет поставить на полку и оберегать ото всех.

Даже Мэйси в своей отзывчивости хочет, чтобы я была той Грейс, которую она знала прежде, той кузиной, которую она придумала себе, а не той Грейс, которой я стала.

Только Хадсон принимает меня такой, какая я есть.

Только Хадсон знает обо мне все – и хорошее, и плохое – и все равно хочет меня.

Только Хадсон не ожидает, что я стану кем-то другим, не тем, что я есть на самом деле.

Только Хадсон считает, что Грейс – настоящая Грейс – сама по себе достаточно хороша.

Так стоит ли удивляться, что он внушает мне ужас?

Да и как может быть иначе? Я была почти уничтожена, когда Коул разорвал узы сопряжения, связывавшие меня с Джексоном – а ведь то были узы, созданные искусственно. Что же произойдет со мной, если разорвутся узы, связывающие меня с Хадсоном? Что будет со мной, если я потеряю его?

Вряд ли я это переживу. А если переживу, то не стану ли я похожей на Фейлию, не превращусь ли в пустую оболочку себя прежней, потихоньку умирающую день за днем, но не обретающую избавления, которое приносит с собой смерть?

Я не могу этого сделать, я не стану этого делать.

Но какова альтернатива? – думаю я, беря Хадсона за руку. Сдаться без борьбы? Отказаться от него вместо того, чтобы драться за ту жизнь, которую мы могли бы прожить вместе? Лишить нас обоих того счастья, которое могло у нас быть, только потому, что я боюсь, как бы что-то не пошло не так?

Нет, это намного хуже.

Хадсону пришлось побывать в аду. Он жил с родителями, которые использовали его, которые изолировали его и причиняли ему боль, которым он был нужен только для того, чтобы использовать его как оружие против остального мира. Он потерял своего брата, а когда думал, что обрел его вновь, потерял опять. Он умер, чтобы Джексон мог жить.

Но он все равно готов пытаться снова. Он стоит здесь передо мной и любит меня, несмотря на все, что он пережил, и все, что я заставила его пережить.

Он не ожидает от меня чего-то большего, чем то, что я могу ему дать.

Он даже не ожидает, чтобы я сражалась с этими великанами так же хорошо, как это может делать он.

Он только хочет, чтобы я боролась.

Хочет, чтобы я верила в себя – верила в нас – так же, как верит он сам, что бы ни таило в себе будущее.

И черт возьми, он прав.

Я касаюсь большим пальцем его обетного кольца – моего кольца – и передо мною вдруг ясно предстает правда. С тех пор как я прибыла в Кэтмир, на меня свалилось многое, и преодолеть все это мне помогли те, кому я дорога. Я делала все, что было необходимо, чтобы пережить это, не потеряв себя, и я ни за что не опущу руки теперь просто потому, что на короткое время я испугалась того, что кто-то видит меня такой, какая я есть.

Эти два великана не внушают мне страха, и Хадсон тоже. Он необыкновенный парень, и он заслуживает, чтобы рядом с ним была девушка, которая так же сильна, как и он сам. И, думаю, пора бы мне доказать, что я именно такая.

– Ты забыл про то, как твоя бывшая подружка пыталась принести меня в жертву, – говорю я ему, наконец встав на ноги.

Он озадачен.

– О чем ты?

– Когда ты перечислял все то, что я пережила, ты забыл про Лию и ее магазинчик ужасов. Думаю, что если я смогла вынести это, то смогу вынести все вообще. Даже тебя.

– В самом деле? – Он поднимает бровь, и его глаза сияют сейчас ярче, чем когда-либо прежде.

– Да. – Я делаю глубокий вдох. – Так что давай надерем задницы этим великанам.

– А я о чем? – отвечает он. – Откатись.

И я уворачиваюсь и откатываюсь, когда Мазур пытается упасть на меня.

Хадсон смеется и переносится за спину великана – это верный признак того, что силы его на исходе. Теперь он переносится только на короткие расстояния, ему не под силу перенестись на другую сторону зала.

А значит, мне надо что-то придумать. Потому что я ни за что не разочарую ни Хадсона, ни себя саму. Больше никогда.

Эфес несется ко мне, и когда я падаю и перекатываюсь между его ногами, мой взгляд падает на то, что может помочь мне покончить со всей этой нелепицей раз и навсегда.

Игра началась, детишки.

Глава 143. Мой лучший удар