Желание

Да, Сайрус наверняка там, вместе с Неубиваемым Зверем – что ставит Корону под удар. Но у него нет ключа от оков Неубиваемого Зверя. А если не отпереть его оковы, Зверь никогда не превратится в человека – и не сможет ясно мыслить и сообщить Сайрусу, где находится Корона.

Если мы покинем остров сейчас, то сможем избежать кровопролития. Зачем сражаться с Сайрусом здесь, где преимущество на его стороне? Может, лучше заставить его прийти к нам?

– Надо уходить, – говорю я.

– Как это? О чем ты? – Он смотрит на меня с таким видом, будто никак не ожидал услышать такое. – Уходить куда?

– У нас есть ключ, – говорю я. – Если он сразится с нами и победит, то получит ключ. И завладеет Короной. Тогда у него будет все. Но без ключа…

– Ему придется намного труднее. Ты права. Давай…

Он осекается, потому что воздух разрывает еще один крик, причем голос этот мне очень знаком, и у меня волосы встают дыбом.

– Флинт? – Я поворачиваюсь и, не раздумывая, бросаюсь бежать. Я обегаю валун, затем упавшее дерево… и вижу его – он лежит у входа в пещеру ярдах в тридцати от нас. Он больше не кричит, и я говорю себе, что это хорошо. Но это не так, потому что одного взгляда на него достаточно, чтобы понять – дело очень плохо. Он совершенно неподвижен и окружен расползающейся лужей крови.

Он не умер – я знаю, что он не умер, потому что, если бы он был мертв, его кости притянуло бы к себе Кладбище Драконов. Но ясно также, что это не поверхностная рана, от которой можно быстро и легко оправиться.

– Нам надо туда, – говорю я Хадсону, который поднимает меня и переносится. Мы оказываемся рядом с головой Флинта, я смотрю на него, и меня охватывает ужас. К горлу подступает тошнота, голова кружится, так что у меня подгибаются колени, и я сажусь рядом с телом Флинта.

Вокруг нас грохочут взрывы – я понимаю это, потому что вижу, как разлетаются камни, деревья и земля, – но ничего не слышу из-за того, что мысленно кричу. То, что я вижу, просто ужасно, ужаснее всего, что я видела до сих пор.

Нога Флинта рассечена до кости от лодыжки до начала бедра, ступня почти целиком оторвана, и кровь из разорванной артерии хлещет так сильно, что не успевает впитываться в песок. Вместо этого она образует кровавое липкое месиво, и я знаю – знаю, что не смогу его спасти. Никто не сможет.

Я могу исцелять, но не такие раны. Такое мне не под силу. Это слишком.

Я поворачиваюсь к Хадсону, на лице у которого написано такое же потрясение, какое чувствую я, но он сжимает мое предплечье и говорит:

– Бери все, что тебе нужно.

Я не знаю, что именно мне нужно, не знаю, сколько магической силы мне необходимо, чтобы справиться с этим. Но у меня нет времени, нет времени для того, чтобы думать. Мне нужно что-то сделать, иначе Флинт умрет. Мое сердце колотится, руки так дрожат, что я едва могу держаться за Хадсона. Но я держусь. Ради Флинта.

Закрыв глаза, я вытягиваю из Хадсона столько силы, сколько могу взять. Он все еще слаб после того, что происходило в Яме, но я уже успела дать ему достаточно энергии, чтобы запустить процесс исцеления, и сейчас ему намного лучше, чем было всего несколько часов назад.

Моя татуировка начинает светиться, словно волшебные огни, постепенно загорается каждая точка. Когда свечение доходит до моего локтя, я решаю, что взяла у Хадсона достаточно силы.

– Давай! – кричу я Хадсону и, повернувшись к Флинту, принимаюсь за дело – пытаюсь исцелить его.

Снова закрыв глаза, я направляю во Флинта столько энергии, сколько могу, настолько быстро, насколько могу.

Вокруг нас ведьмы, ведьмаки и вампиры атакуют, используя клыки и чары. Но я не обращаю внимания. Я просто не могу. Флинт потерял столько крови, и он так плох, что, если я потеряю концентрацию хотя бы на миг, это может нанести ему непоправимый урон.

Я не специалист в этом деле и не очень понимаю, что делаю. Как и с Мекаем, когда мы явились сюда в первый раз много недель назад, я просто следую за болью, за раной и делаю все, чтобы срастить сломанное и порванное.

К тому же мою спину прикрывает Хадсон. Я слышу, как он отшвыривает вампиров, ведьм и ведьмаков от Флинта и меня, знаю, что он то и дело переносится, защищая нас, и я еще никогда не была настолько рада, что у меня такая крутая пара.

Наверное, на кого-то другого я бы не смогла положиться так, как на него, не доверила бы ему свою жизнь и жизнь Флинта. Но это Хадсон, и я точно знаю – пока он жив, до нас никто не сможет добраться.

Поэтому я целиком сосредоточена на Флинте и начинаю с артерии, потому что если я не остановлю кровотечение, то все остальные травмы будут уже не важны. Он уже потерял столько крови. Его дыхание стало поверхностным, пульс замедлился, и я знаю – у него не будет ни шанса, если я не потороплюсь.

Я не очень-то разбираюсь в биологии, но наверняка эта маленькая скользкая штука, из которой хлещет кровь, есть не что иное, как артерия. Я хватаю ее – радуясь тому, что она не втянулась в ногу, как в некоторых фильмах о войне, и начинаю сращивать ее.