Желание и чернокожий массажист

К э т р и н. На карнавале «Марди-Гра» один парень — он меня туда и привез — напился и не мог встать. (Короткий невеселый смешок.) Я хотела уехать домой. Пальто было в раздевалке, а номерок у него в кармане. Я сказала: «А черт с ним, поеду так!» И пошла искать такси. В это время кто-то схватил меня за руку и сказал: «Я вас отвезу». Когда мы выходили, этот человек снял с себя пиджак и накинул мне на плечи. И тогда я посмотрела на него, — по-моему, никогда его раньше не видела, правда! Он повез меня домой на своей машине, но сначала завернул в другое место. Мы остановились в конце Эспланейд-стрит, около Дубов-Дуэлянтов. Я спросила: «В чем дело?» Он не ответил, а только зажег спичку и прикурил; я посмотрела на него и все поняла. Кажется, я выскочила из машины раньше него, и мы побежали по мокрой траве к этим высоченным дубам в дымке тумана, будто там кто-то звал нас на помощь!

(Пауза. Приглушенные невыразительные крики хищников в саду переходят в сонное пение птицы.)

Д о к т о р. А потом?

К э т р и н. А потом все кончилось. Он отвез меня домой и сказал жуткую фразу: «Давай-ка все забудем, моя жена ждет ребенка и…» Я пришла домой, села, подумала, а потом вдруг взяла такси и поехала назад, в отель «Рузвельт». Бал продолжался. Я думала, что вернулась за пальто, но оказалось — не за ним, а чтобы устроить сцену прямо в зале, да, даже не зашла в гардероб за этой старой норковой накидкой тети Ви, нет, бросилась прямо в зал и нашла его — он танцевал, подбежала и начала бить кулаками — по лицу, в грудь, — пока Себастьян меня от него не оттащил. После, на следующее утро, я стала вести дневник от третьего лица единственного числа. Писала, например, такое: «Утром она все еще была жива, — имея в виду себя… — Что с ней будет дальше? Один Бог знает!» И больше не выходила. Но однажды утром Себастьян пришел ко мне в спальню и сказал: «Вставай!» Ну… если ты умирал и все-таки выжил, тогда, доктор, становишься таким послушным. И я встала. Он повез меня к фотографу сниматься на паспорт. Сказал: «Этим летом мама со мной ехать не может, вместо нее поедешь ты!» Не верите — посмотрите мой парижский дневник: «В это утро она встала чуть свет, выпила кофе, оделась и совершила небольшую прогулку.»

Доктор. Кто совершил?

Кэтрин. Она. То есть я — от отеля «Пласа Атене» до площади Звезды, будто за мной гналась пара сибирских волков. (Смеется усталым, безнадежным смехом.) Шла несмотря на светофоры — не ожидая зеленого. «Куда, вы думаете, она направлялась? Снова к Дубам-Дуэлянтам?» Было темно и холодно, и только его горячий, жадный рот…

Доктор. Мисс Кэтрин, позвольте, я вам помогу.

(Другие выходят, и на сцене остаются только Кэтрин и Доктор.)

Кэтрин. Опять укол? И что вы мне вколете сейчас? Да все равно. Там меня так закололи, что превратили в поливочную машину: еще только шланг — и буду поливать.

Доктор (готовя шприц). Пожалуйста, снимите жакет. (Кэтрин снимает жакет. Доктор делает ей укол.)

Кэтрин. Ничего и не почувствовала.

Доктор. Вот и хорошо. А теперь сядьте. (Она садится.)

Кэтрин. Считать от ста — и обратно?

Доктор. Любите считать от ста и обратно?

К э т р и н. Не просто люблю — обожаю! 100! 99! 98! 97! 96! 95! О-о, уже что-то чувствую! Как весело!

Доктор. Вот и хорошо. Закройте-ка на минутку глаза. (Пододвигается к ней. Проходит полминуты.) Мисс Кэтрин! А теперь я вас о чем-то попрошу.

К э т р и н. О чем угодно — все будет ваше, доктор Сахар.

Д о к т о р. Я хочу, чтобы вы сопротивлялись изо всех сил.

Кэтрин. Сопротивляться? Чему?

Доктор. Правде. Которую вы мне сейчас расскажете.

Кэтрин. Правда — единственное, чему я не сопротивлялась никогда.

Доктор. Так иногда думают, а на самом деле ей-то как раз и сопротивляются.

Кэтрин. Знаете, что находится на дне бездонного колодца, знаете?

Доктор. Расслабьтесь.

Кэтрин. Правда.

Д о к т о р. Не разговаривайте.

Кэтрин. Где я остановилась? На 90?

Д о к т о р. Не надо считать.

Кэтрин. Девяносто и сколько?

Доктор. Можете открыть глаза.

К э т р и н. О, мне и на самом деле весело! (Молчание, пауза.) Знаете, что вы сейчас, по-моему, делаете? Пытаетесь меня гипнотизировать, правда? Смотрите прямо в глаза и глазами так… Правда?

Д о к т о р. А вы чувствуете, что я это делаю?

Кэтрин. Да! Такое необычное ощущение. И не из-за лекарства.

Доктор. Мне нужно, чтобы вы сопротивлялись изо всех сил. Смотрите. Сейчас я дам вам руку, положите на нее свою и давите, давите изо всех сил. Все силы сопротивления должны перейти из вашей руки в мою.

Кэтрин. Вот моя рука. Но она не хочет сопротивляться.

Доктор. Вы совершенно пассивны.

Кэтрин. Да.

Доктор. Вы сделаете то, о чем я вас попрошу.

Кэтрин. Да, попытаюсь.

Д о к т о р. И расскажете правду, только правду.

Кэтрин. Да, попытаюсь.