Желание на любовь

Каково каждый день просыпаться, чувствуя рядом чужое живое тепло? Наверное, и мир звуков изменится. Чьё-то ровное дыхание, размеренный стук сердца… И снова мысль: «Не чьего-то, а Вуда…» Интересно, как выглядит он по утрам? С закрытыми глазами, с пульсирующей на виске жилкой, с вибрацией мускулистой волосатой груди под её тёплыми ладонями. Покалывание усилилось, как и желание прикоснуться, увидеть, услышать…

Ну, хватит глупых размышлений! Кэтлин решительно поднялась с почти не замятой постели и, подойдя к окну, рывком раздвинула тяжёлые шторы. Яркий солнечный свет проник в комнату, мгновенно вернув в спальню цвета. Мир серой безликости прогнан одним быстрым движением. И опять ненужная мысль: «А если так же раскрыть своё сердце? Наполнить выверенную до мелочей пресную жизнь новыми красками?»

Паркер осторожно вышла в коридор, не желая будить спящих. Она на цыпочках прошла на кухню; согрела воду в электрическом чайнике и залила кипятком пирамидку фруктового чая. Дымящаяся ароматным паром кружка в руках.

Кэт потянула носом.

Запах… Им заполнено пространство квартиры. Ароматом шампуня Мэтта, лосьона после бритья, чистой сорочки, дорогого костюма, начищенных до блеска ботинок, кашемирового пальто. Цитрус, свежесть и что-то, что сводит с ума всякий раз, стоит лишь оказаться рядом на расстоянии вытянутой руки. Так пахнет детская влюблённость? Быть может, и не была та влюблённость детской? Был только он раз и навсегда?

Всё возвращалось на круги своя.

Звук — Мэттью. Свет — Мэттью. Запах — Мэттью…

Она глотнула обжигающий нёбо напиток и погрузилась в воспоминания о вчерашнем вечере.

Так что вчера было? Кэтлин опять не смогла сказать Бейну о разрыве; только не тогда, когда тот пытался сделать ей предложение. Она не просто откажет ему со словами: «Куда торопиться? Давай подождём. Ещё не время», — нет, то, что должна сделать, намного больнее. Вычеркнет несколько лет из жизни влюблённого, хорошего парня, юноши с чистым открытым сердцем, верящего в любовь раз и навсегда. Она поступает намного хуже Мэттью и, наверное, где-то даже подлее, как бы ни горько осознавать это.

Сколько раз Кэт проклинала Вуда? Она попыталась вспомнить, при каких обстоятельствах и когда. Не часто, для счёта хватит пальцев одной руки. Подонком, разрушившим жизнь, называла не раз, а теперь собирается сказать Бейну, что уходит от него к тому самому «подонку». Конечно, попытается всё объяснить, уговорит простить и остаться друзьями. Если бы от принятия неизбежного Каламе стало хоть чуточку легче…

Она не решилась вчера ни объяснить, ни сказать, ни попросить, надеясь, что в следующий раз сделает это.

То, что ждало за дверью квартиры, повергло Кэтлин в шок. Лилибет и Мэтт с невозмутимым видом смотрели телевизор. Она очень надеялась, что эти двое не наблюдали за сценой прощания. А если смотрели? Мокрое пятно у окна гостиной наводило на мысли о слежке, но держались дочь с отцом очень непринуждённо, правда, с долей некой холодности. Хотя причин тому могло быть множество. Две недели разлуки с Лилибет, семь дней — с Мэттью; мало ли что могло произойти в Вашингтоне.

Паркер стукнула кулаком по колену. Опять ложь! Но в этот раз она пыталась лгать себе. Видели! По крайней мере, Вуд. Как смогла это понять? Да очень просто. Сухой поцелуй в щёчку, дежурная фраза с вопросом «как дела», натянутая улыбка и холод, смешанный с разочарованием, болью и ещё кучей эмоций. Всего на миг он позволил им промелькнуть во взгляде улыбающегося лица, но именно в этот момент Кэтлин почувствовала правду. Ни одной попытки остаться наедине, не говоря уже об обычных приставаниях. Словно совершенно другой человек улетел неделю назад из Финикса.

Она продолжала тешиться мыслью, что это последствия её собственного молчания или грубого ответа на очередное признание в любви. Но уже через пару часов поняла, что тут что-то другое. Мэтт не злился, не пытался выяснять отношения. Ничего! Ровный голос, холодность и полная пустота во взгляде зелёных глаз. Будто в одно мгновение она стала чужой, совершенно не интересной, не нужной. Женщиной, с которой его не могло ничего связывать в будущем, только прошлое и дочь — и это было обидно.

Горько усмехнулась. Столько дней играла в независимую женщину, не нуждающуюся в любви, но теперь, получив полную свободу, не желает с этим мириться. Мэтт смотрел так, словно между ними всё стало ясно, они пришли к обоюдовыгодному решению. Ничего личного, только Лилибет и забота о её воспитании, оставалось лишь вызвать адвоката и подписать договор…

Кэтлин зажмурилась и глубоко вздохнула. Она была бы согласна на подобный вариант две недели назад, десять дней, но не сейчас! Не покидало чувство дежавю, режущие душу слова агента: «Это не то, что ты думаешь!»