Желание на любовь

— Случилось что-то, о чём я должен знать?

Вуд пытался убедить себя в собственной искренности. И это прекрасно понимала Кэтлин. Говорит то, что должен сказать любой порядочный мужчина. Но она знала, что к этому типу не относится Мэтт, и неизвестно ещё, хочет ли, чтобы он к нему относился. Может быть после когда-то, но только не сейчас. От его деланного безразличия и этакого всепрощения становилось тошно.

— Мэттью, давай начистоту! — она выпрямила спину и вскинула голову. — Не нужно изображать непонимание во взгляде. Мне давно не пятнадцать, не веди себя со мной словно с ребёнком!

— Я делаю что-то не так? — Он снова осклабился, но тут же подавил улыбку, понимая, насколько неискренне сейчас выглядит.

Кэтлин искала глазами, чем занять себя, Полотенце опять оказалось в её руках. Бедная ткань трещала между длинными пальцами.

— Нет, по твоему мнению, это я не так поступаю!

— Я не сказал ни слова.

— Вот это и напрягает! — Натянутые как струны нервы гудели, отдавая эхом боли в виски. — Лучше бы выплеснул всё, но ты предпочёл отмолчаться!

Мэтту не хотелось говорить сейчас, когда не принял окончательного решения. Не желал скатиться до грубости, а это может случиться. Он сделал пару шагов, прислонился к столешнице и вздрогнул. Кончик тяжёлого ножа упёрся в спину, словно подчёркивая остроту происходящей беседы.

— А что я должен сказать? Ты хочешь знать правду?

— Очень хочу! — она кивнула на дверь. — И лучше сделать это, пока мы вдвоём.

Он пожал плечами, соглашаясь, пожалуй, с последним. Не должно быть свидетелей при таком разговоре, а его, очевидно, не избежать.

— Хорошо, давай, — нарочито тяжело вздохнул. — Спрашивай, я отвечу.

— Я думала, задать вопросы хочешь ты, но если так, то… — Встрепенулась Паркер, вглядываясь в бесстрастное лицо, и проговорила совершенно не то, что он ожидал: — Отлично вас обучают.

— Ты это о чём? — в удивлении вздёрнул бровь.

— О твоей работе, — невесело усмехнулась она. — Не верится, будто то, что увидел вчера, оставило тебя равнодушным.

— И что же я видел?

Действующая на нервы игра продолжалась, но эти слова стали последним пределом терпения.

Кэтлин в сердцах швырнула белоснежное полотенце в раковину, накрыв им как простынёй не убранную в посудомойку чашку из-под омлета. Очень символичное получилось зрелище: чистота снаружи, а под ней грязь. Говорить спокойно не получалось, она повысила голос:

— Хватит врать! Ты начинаешь меня раздражать!

— Меньше всего я хотел бы доставлять тебе неудобства в твоём же доме, — Вуд отвечал по-прежнему тихо.

Кэт оперлась кулаками о край стола, сдерживая желание запустить в невозмутимое лицо чем-то тяжёлым:

— Ну, просто ангел… — выговаривала она, сверкая наполненными гневом глазами. — Сама доброта и невинность. Совершенно не тот человек, что неделю назад чуть не изнасиловал меня в машине! — выдержка разлеталась на осколки. — Ни где-нибудь, а у всех на виду, прямо перед заправкой, — она жалела, что не может громко прокричать эти слова, а лучше влепить пощёчину.

Теперь взорвался Мэттью:

— Вот только не нужно сейчас обвинений в насилии! — Он надменно усмехнулся. — Насколько я помню, тебе подо мной было очень комфортно. И ты с большим удовольствием отвечала на поцелуи, а стоны вовсе не были криками боли! — Длинные пальцы сжались в кулаки до побелевших костяшек. — Я, конечно, понимаю, что, наверное, не настолько нежен, как Бе… — он осёкся. Гнев — не лучший помощник в переговорах, а то, что делала сейчас Кэтлин, было именно желанием вывести его на всплеск агрессии. И это ей удалось.

Они продолжали шипеть друг на друга.

— Вот я и нашла пробел в твоём натаскивании. Ну, что же ты замолчал? — подначивала она. — Говори, продолжай!

— Мне больше нечего сказать, — Вуд разжал кулаки и несколько раз вздохнул, прогоняя сквозь лёгкие воздух. — Извини, вспылил!

— Ну уж, нет! И вовсе ты не сорвался, а начал проговаривать то, что мучает, — она усмехалась с не меньшим превосходством, чем он минутой назад. — И слава богу, а то начала ощущать себя полной лохушкой и ничтожеством, чьи поступки совершенно безразличны.

— Ты никогда не была мне безразлична! — тут же возразил он.

Их голоса становились всё более громкими, жесты, сопровождавшие речь резкими.

— Да ладно! — Кэтлин скривила губы. — Не нужно врать, как и о том, что ты не видел вчера моего прощания с Бейном!

— Этого я не говорил, — он с невозмутимым видом сложил на груди руки, пытаясь держать себя в рамках приличия. Словно заранее абстрагируясь от приписываемых ему эмоций.

— А что же ты делал на протяжении вчерашнего вечера? Все эти взгляды в сторону, расспросы ни о чём, тупые шутки не в тему! И сегодня, несколько минут назад.

— Ты не спрашивала — я не отвечал, — невозмутимо признался он. — Раньше мой юмор тебя забавлял, — помолчал несколько секунд, обдумывая, стоит ли продолжать этот разговор, но решил идти до конца и, вскинув голову, встретился с брюнеткой взглядом: — Зачем выяснять то, что меня не касается?

Лицо Кэт начало потихоньку краснеть. В душе всё клокотало от злости. Ему всё равно? Что может быть страшнее?