Желание на любовь

Мэттью прекрасно осознавал, что приплетать сюда сложные семейные отношения не стоит. Не хватало ещё, чтобы допрашивали родственников, но также понимал, что едва индеец придёт в сознание, допросу подвергнут и его. Он решил рассказать всё как есть, но опустить подробности и место встречи.

— Накануне Рождества мы вместе участвовали в операции по освобождению заложников. Я подвёз стажёра до дома после осмотра в клинике. Он кое-что оставил в моей машине и на следующий день вернулся забрать. В это время я и узнал о нападении на посольство и что именно моя группа будет участвовать в данной операции. Ридж во время звонка находился рядом и предложил подвезти до места. Я не отказался.

Мэтт вздёрнул бровь.

— Надеюсь, информация о захвате заложников не являлась секретной для агента ФБР?

— Нет, не являлась. Об этом уже через полчаса разнюхали телевизионщики.

Блондины пристально вглядывались в глаза коллеги по службе, пытаясь определить, правдив ли он с ними.

— Почему стажёр вслед за вами попытался проникнуть в особняк?

Вуд усмехнулся.

— Наверное, так же как и я, решил спасти от перекрёстного огня тех, кого налётчики удерживали в доме.

— Вот с этого момента поподробнее. «Перекрёстного огня»?

— Не думаю, что вы не ознакомились с показаниями свидетелей и докладами полицейских.

— Мы задаём вопросы — вы отвечаете!

— Хорошо. К моменту нашего прибытия любые переговоры уже были невозможны. Ситуация вышла из-под контроля. Заложников начали убивать. На шквальный огонь окружённых в доме бандитов полицейские открыли ответную стрельбу. Каждая минута была на счету. Опасаясь за жизнь заложников, я решил проникнуть в дом со стороны сада.

Агенты делали быстрые пометки в блокнотах, внимательно следя за жестами, эмоциями и интонацией допрашиваемого.

— Что произошло при приближении к чёрному входу?

— То, что вам хорошо известно. — Мэттью сморщился от нового приступа боли. — Огонь по полицейским оказался отвлекающим манёвром. Из дверей выскочил вооружённый автоматом УЗИ преступник и, не раздумывая ни секунды, полоснул по нам с Чайтоном.

— Ваши действия?

— Начал стрелять на поражение. Успел сделать два выстрела, преступник упал.

Блондины одновременно улыбнулись, но тут же вернули бесстрастное выражение на лица.

— Надо сказать, все выстрелы попали в цель.

— На то и тренируемся, чтобы не выпускать пули напрасно. Стать агентом ФБР — стать во всём лучшим. — Если бы не напряжённость обстановки, Мэтт расхохотался бы над высокопарностью собственных слов.

Даже если дознаватели были того же мнения, на этот раз и тень улыбки не коснулась лиц не выражающих эмоций фэбээровцев: честь конторы превыше всего.

— Что было дальше?

— Я тоже упал, ударился головой обо что-то твёрдое и потерял сознание.

— Вы считаете, ваши действия не были провокационными? Не были ли выстрелы преступника ответом на ваш огонь?

— Я отлично помню, кто и когда начал стрелять. Уж поверьте, не позволил бы сделать из себя живую мишень, если бы имел малейшую возможность предотвратить его выстрелы.

— Какими были действия Риджа?

— Он не принимал участия в перестрелке. Чайтон, сражённый первой же очередью бандита, упал раньше меня.

— Вы считаете свои действия правомерными?

— Знаю, что нарушил инструкции, и готов понести наказание, но на тот момент это было единственно правильным решением. Я десять лет работаю в подразделении CID, шесть из них — в спецподразделении по освобождению заложников. Это не первое моё задание. Вина целиком и полностью лежит на преступниках, открывших огонь, и полицейских, ответивших на провокацию. Я знаю степень своей вины, за чужую отвечать не намерен.

— Вам пока никто не предъявляет обвинений. Мы проводим предварительные опросы. — Кареглазый немного помолчал. — И надеемся, что их не последует.

Агенты одновременно поднялись.

— Благодарим за сотрудничество. — Голубоглазый улыбнулся. — К вам там целая очередь из посетителей.

Они уже выходили в дверь, когда Йохансон оглянулся и попрощался улыбаясь:

— Выздоравливайте!

Мэттью было приятно осознавать, что в этот раз он ошибся. И хотя улыбки проверяющих никак не могли повлиять на выводы комиссии, видеть человеческие эмоции на лицах фэбээровских сухарей было приятно, тем более что сам Мэтт принадлежал к оным.

Не успела захлопнуться дверь за «близнецами», как на пороге появился пятящийся спиной доктор и наседающая на него Одри.

— Я вас попрошу!

— Нет, это мы вас попросим! — Глаза миссис Холл пылали праведным гневом. — Родне привнести радость жизни нельзя, а допрашивать можно?

Врач опустил руки и обратился к входящим в палату родственникам больного:

— Доктор Вуд, вам-то не нужно объяснять важность покоя для раненого пациента? — Он довольствовался кивком коллеги. — Десять минут, ни секундой больше! Нам необходимо провести процедуры.

Молодой эскулап проверил данные монитора, взглянул на глазные яблоки Мэттью. Оставшись довольным результатами беглого осмотра, он направился к выходу.

Врач приостановился на пороге и указал на часы:

— Десять минут!