Желание сокола (ЛП)

Он прислонился лбом к влажной каменной стене. Какой богомерзкий святой вытянул те мысли из пучин ада?

Звук ключа, поворачиваемого в замке двери, отвлек его от отверстия бойницы и рассеял подступавший мрак. Какой-то мальчишка-слуга внес деревянный поднос, ломившийся от еды и, поставив его на пол, повернулся к Рису. Паренек пристально посмотрел на него и спросил:

— Фоко, ты дьявол?

Риса позабавила смелость ребенка. Он старался не повышать голоса, чтобы не рассмеяться.

— Ага, именно так некоторые меня называют.

Парнишка искоса посмотрел на него.

— Почему же ты с виду не похож на демона?

Рыцарь скрестил руки на груди и свысока воззрился на шалуна.

— И как же, по-твоему, должен выглядеть демон?

Наивные познания о чертях так и хлынули из детского ротика.

— У тебя должны быть рога и хвост. Как же ты на свои копыта сапоги надеваешь? — он молча указал на поднос. — Настоящий демон не стал бы есть такую еду. В ней нет живой крови.

Рис пнул поднос ногой, и спросил, изображая рычание:

— А откуда ты знаешь, что я не съем тебя вместо этой ерунды?

Он шагнул к мальчишке.

— Не пора ли тебе спасаться бегством?

Ребенок расправил свои плечики, решив стоять на своем, и запрокинул голову еще выше. Он ткнул в Риса пальцем, упорствуя:

— Настоящего демона нельзя поймать…

— Майкл!

Обвинение оборвал крик, донесшийся из-за двери. Майкл тотчас же стремглав выскочил из комнаты.

В дверях стояла Лионесс.

— Это дитя слишком невинно.

Девушка с негодованием посмотрела на него и приказала:

— Оставь его в покое!

Уголки рта Риса подергивались от едва сдерживаемого веселья.

Он чуть приподнял одно плечо.

— Ребенок… давненько я не пробовал столь изысканного лакомства.

Лионесс остановилась. Ни один мускул на ее напряженном лице не дернулся. Потом на ее челе появилось сомнение.

Рис еще больше усилил смятение девушки. С беззаботным видом он стал торговаться:

— Если ты закроешь глаза на мои нечестивые аппетиты, обещаю, что криков ребенка слышно не будет, — он вычистил воображаемую частичку грязи из под ногтя и стал дожидаться ее реакции.

— Так ты убил еще не достаточно людей, чтобы насытить свою жажду крови?

— Святые угодники! — У этой женщины, что совсем нет чувства юмора? — Я всего лишь пошутил.

Она вошла в его каморку, подол ее слишком длинного плаща тянулся за ней по полу.

— Твои шутки, Фоко, здесь неуместны. Я не нахожу ничего смешного в том, что Гийом был предан земле.

— Нет, надо полагать не находишь.

— И это все, что ты можешь мне сказать?

Лионесс закрыла за собой дверь, оставляя стражников с обратной стороны.

— Никаких извинений за мою разрушенную жизнь? Никаких сожалений по поводу убийства невинного человека?

Он нутром почувствовал опасность.

— Не отбирал я никакую невинную жизнь.

Она улыбнулась.

— Врать ты умеешь.

Недоброе предчувствие усилилось. Фоко прищурился.

— Чего ты хочешь?

Она расстегнула брошь на своем плаще с капюшоном, позволив ему упасть на пол. У Риса пересохло во рту. Ее распущенные волосы потоком струились по ее плечам, спадая на обнаженные руки. Мягкие холмики белоснежной, шелковистой плоти вздымались из декольте ее верхнего платья без рукавов. Блио [15]обтягивало ее тело словно вторая кожа. Нижней рубашки она не надела — в отделанных кружевами прорезях с обеих сторон виднелось голое тело.

Пока она шла, мягкая, тонкая ткань ее платья обвивала ее ноги. Длинные, красивые, они едва заметно скользили по полу.

Рис едва мог дышать. Он приказал угомониться своему необузданному сердцу. Невозможно мыслить здраво, когда пульс так и скачет.

— Зачем, Фоко? — ее слова, произнесенные шепотом, донеслись до него, словно легкий ветерок. — Я хочу того же, чего и раньше.

Сладкий аромат роз и пряностей, пьянил его, не хуже крепкого эля. Он свысока посмотрел на нее. И когда она успела подойти так близко? Он подавил в себе настоятельную потребность протянуть к ней руки прижать ее к своей груди.

— И что же это может быть?

Лионесс подняла глаза. Свет настенных факелов подобно звездам мерцал в ее глазах. Девушка улыбнулась, и Фоко почувствовал, как его сердце перевернулось.

Рис не мог отвести глаз от ее губ. Они были так близко. Так просили о поцелуе. Лионесс провела по губам кончиком языка и Рис склонился к ней, одержимый желанием сделать это за нее.

— Фоко, единственное мое желание — это ты, — острый, холодный кончик кинжала, приставленного к его груди, подкрепил ее слова.

Глава 3

Лионесс дорого бы заплатила за то, чтобы еще раз увидеть выражение удивления и ярости, исказившее лицо Фоко за мгновение до гибели. Это придавало бы ей сил в те долгие, одинокие годы, что предстояли в будущем.

Когда рыцарь протянул руку и схватил ее за запястье, Лионесс проткнула его кожу лезвием кинжала. Пленник сразу же замер и опустил руку.

— Фоко, и как только тебе в голову могло прийти, что мне от тебя нужно что-то еще, кроме твоей жизни?

Он впился в нее мрачным взглядом.

— Учитывая, что в скором времени я, очевидно, стану хладным трупом, предлагаю тебе поторопиться.

Девушка поразилась тому, как спокойно прозвучали его слова. Этот человек и в самом деле принимает смерть с такой легкостью?