Желанное согласие

— У меня только что закончилась встреча с агентом Гранта. Сейчас я изучаю их условия. Когда я прочитаю весь контракт, у меня будет более полное представление, во что он нам обойдется.

— Ты будешь держать меня в курсе дела?

— Разумеется, — сказала она ласково, — вы же босс.

— Я рад, что ты еще помнишь об этом, — пролаял он и бросил трубку.

Келли покачала головой, которая начинала трещать, и вернулась к работе. Спустя несколько минут телефон зазвонил снова.

— Да, Джени, — сказала она устало.

— Здесь мистер Эндрюс, он хочет вас видеть.

Келли вспомнила предупреждение Хастингса. Однако если Грант пришел к ней в офис, она не может отказаться принять его.

— Пусть войдет, — сказала она.

Когда Грант появился в дверях, беспокойство, которое преследовало Келли целый день, слегка улеглось. На нем были коричневые брюки и крахмальная белая рубашка с открытым воротом. Рукава рубашки были закатаны и открывали загорелые мускулистые руки. Келли вспомнила изумительную скульптуру Микеланджело, которую она видела в Париже, в Лувре. Фигура Гранта производила на нее такое же неотразимое впечатление.

— Привет, леди-босс, — сказал он и сел на край стола напротив нее, его ноги касались ее коленей. — Ты выглядишь усталой.

— Благодарю, — парировала она, — а ты выглядишь так, будто провел отличный уик-энд. Не скажешь ли мне, как тебе это удалось?

Он улыбнулся.

— И выдать один из моих секретов вечной молодости? — сказал он. — За соответствующую плату я мог бы тебе его продать.

— Какова же она?

— Поцелуй.

— Даже не знаю, — ответила Келли задумчиво. — Целоваться с тобой нынче стало довольно дорогим удовольствием. — Она показала на контракт, лежащий на столе: — Я изучаю твои последние запросы.

— Понимаю, — сказал он, — а если мы сделаем этот поцелуй чисто личным? Нашим личным дополнительным вознаграждением?

— Твой агент может это не одобрить, — предупредила Келли. — Меня просили держаться от тебя подальше. Он полагает, что я причиню вред твоему имиджу.

— Так оно, видимо, и есть, но мне уже надоел мой имидж, — сказал он непринужденно.

Ожидавшая услышать совсем другое, Келли была удивлена словами Гранта.

— И как это прикажете понимать? — спросила она.

— Кент хочет, чтобы каждую неделю мое имя связывали с другой женщиной. Он считает, что это дает всем одиноким женщинам среди зрителей надежду, что следующей окажется она.

— Как мило с твоей стороны, что ты его слушаешься, — с насмешкой сказала Келли. — Должно быть, тебе приходится нелегко.

Он внимательно на нее посмотрел:

— Это что — ревность?

— Не льсти себе. Ты можешь пропустить через свою жизнь все женское население Чикаго — мне все равно. Зато для рейтинга это очень хорошо, — отрезала она.

— Вот и Кент так считает, — сказал он и добавил тихим заговорщическим тоном: — Кроме того, мне кажется, что таким образом я как бы проживаю эту жизнь за него. Для него это единственная возможность постоянно крутиться среди роскошных женщин, не вызывая ревности своей жены — она у него тиран.

Келли попыталась представить себе женщину, которая может командовать Кентом Хастингсом. Неудивительно, что бедняге было не по душе вести деловые переговоры с женщиной. Видимо, это слишком напоминало ему его семейную жизнь — единственную область, где он не обладал всей полнотой власти.

— Ты не поделишься со мной секретами его жены? — спросила Келли.

— Чтобы ты воспользовалась ими против меня в наших переговорах? — ответил Грант с деланным ужасом. — Ни за что. Но это ты здорово придумала. Я понимаю, почему Кент хочет, чтобы ты держалась от меня подальше.

— Не думаю, что я представляю собой такую уж большую угрозу, — возразила Келли. — Я же не сумела заставить тебя подписать контракт. Мне даже не удалось уговорить тебя раскрыть один-единственный секрет.

— Это потому, что ты плохо со мной торговалась, — подразнил он. Он не сводил своих глаз, томных от желания, с ее фигуры.

— Давай начнем с поцелуя и посмотрим, что это тебе даст.

Говоря это, он наклонился к ней. Келли знала, что у нее нет сил сопротивляться, даже если бы она этого хотела. Он слегка прикоснулся своими шелковистыми губами к ее губам, дразня ее. Затем обхватил, приподнял и прижал к себе. Когда на этот раз его губы нашли ее, в них уже горели страсть и желание, которые требовали утоления.

У Келли возникло странное чувство, что этим объятием ей придется довольствоваться очень долго, и поэтому все чувства, которые возбуждал в ней Грант, были обострены до предела. Ей хотелось, чтобы они отпечатались в ее памяти, чтобы она могла восстанавливать их в те одинокие часы, когда его не будет рядом с ней, когда ее руки не смогут обвиваться вокруг его талии, как в эти минуты.

Она высвободила руки, еще больше ослабила узел его галстука и сняла его. Потом расстегнула одну за другой пуговицы его рубашки, пока не обнажилась его голая грудь, и положила ладони на мягкий шерстяной коврик из черных волос, под которым громко билось его сердце. Она уткнулась головой ему в плечо, ее гладкая щека ощущала теплоту его тела.