Желчный Ангел

– Ну да, ну да… – отозвался хирург. – А в ближайшие дни никакой пропажи в вашем доме не было?

– Да нет… – От странных вопросов пациент стал стремительно трезветь. – А что случилось?

– Ничего, ничего, – продолжал блеять Вадим Семенович. – А как именно вы себя чувствовали ДО того, как попали к нам в хирургию?

– Странный вопрос. Мою историю болезни вы вроде бы изучили. Я с детства мучаюсь болями в животе. У меня хронический панкреатит, гастрит, синдром воспаленного кишечника… – Сергей Петрович долго и нудно перечислял все поставленные диагнозы, – ну а к вам я поступил с камнем в желчном пузыре. Мне давно пытались его удалить, но каждый раз операция по разным причинам срывалась. А теперь, после очередного приступа, я попал к вам. Что чувствовал? Было невыносимо больно.

– Так-так, прекрасно, – эхом отозвался хирург.

– Ничего прекрасного в этом не вижу, – обиженно пробурчал Сергей Петрович. – Кстати, не подарите мне на память камень?

– Какой камень? Откуда вы знаете о камне? Вы его видели раньше? – Вадим Семенович занервничал еще больше.

– Не пугайте меня! Камень, который вы извлекли из моего желчного пузыря. Я читал в интернете, что их возвращают пациентам. А какой он из себя – это вам лучше знать. Холестериновый, пигментный… Какие у вас там еще бывают?

– Ах да, – выдохнул врач. – Камень не верну. Я раздробил его еще в процессе операции. Чтобы легче было вытянуть пузырь наружу, не расширяя разреза.

– Жаль. Хотел бы на него взглянуть, – отозвался Сергей Петрович. – Можно я еще посплю? Совсем нет сил на разговоры…

– Да-да, поспите. Только через пару-тройку часов поднимайтесь с постели и идите гулять в коридор. Ходить нужно обязательно. Чтобы не было спаек.

Хирург вышел, но Сергей Петрович больше не смог заснуть.

«Мутный какой-то этот врач, – подумал он, – а говорили: не волнуйся, золотые руки! Небось накосячил в моем животе…»

От этой мысли стало совсем тоскливо. Измученный бесконечной болью, Сережа, Серега, Сергуня, Серый надеялся, что хотя бы после операции станет легче.

Через два часа пришла сестра, помогла ему подняться и вывела в коридор. Там, как тени на кладбище, медленно переставляя ноги, ходили прооперированные.

Сергей Петрович, держась на расстоянии двух метров, пристроился за сухонькой старушкой. Она двигалась пошустрее остальных, видимо, лежала здесь давно. И, похоже, жаждала общения. Потому как в один момент притормозила и дождалась, пока белобрысый симпатичный мужчина в синем спортивном костюме не поравняется с ней.

– Новенький? – оценила она наметанным взглядом.

– Новенький, – кивнул Сергей Петрович.

– Кто оперировал? – поинтересовалась старушка.

– Вадим Казаченко.

– Повезло! – причмокнула бабуля. – Крутой чувак. Руки – золото. Говорят, после него заживает все как на собаке. И денег не просит. А меня – Воронков. Я вот уже неделю лежу, сепсис был.

– Выздоравливайте!

– И ты, милок, не болей! Лицо твое мне знакомо. По телику не выступал?

– Выступал.

– Актер какой?

– Нет, писатель.

Навстречу пациентам плыла медсестра с электронным градусником в руках. Он был похож на пистолет, и дуло его медичка направляла на всякого проходящего, целясь в лоб. Причем заме́р она производила в полуметре от больного, поэтому, если кто-то проходил рядом, термометр высвечивал нечто среднее арифметическое.

– Тридцать семь и два! – озвучила она бабке. – Как фамилия?

– Травинкина, – отрапортовала та.

– Тридцать семь и два! – заявила она бабусиному собеседнику. – Как фамилия?

– Похоже, ваш градусник не слишком разнообразен в показаниях. Прямо скажем, не парится, – усмехнулся Сергей Петрович.

– Какие выдали, такими и меряем, – ответила сестра. – Фамилия?

– Греков, – повиновался он.

– Греков? – Старушка просияла. – Сергей Греков? «Отрезать тень»? – Она назвала последний нашумевший его роман.

– Так точно.

– Я читала, – гордо произнесла она. – Плакала. Клево написал. Прямо про меня. Теперь понятно, почему в одноместной палате лежишь.

– Ды… просто заплатил за нее, – растерялся Сергей Петрович.

– А зря. Надо быть ближе к народу. Я вот тут с четырьмя тетками лежу, так они столько понарассказывали! Волосы дыбом! Тебе бы пригодилось. Только в туалет не пробьешься и пукают по ночам.

Писатель, обычно охочий до чужих историй, сейчас желал только одного – тишины. И – свободного туалета без постороннего пукания.

Он раскланялся с бабулей и поковылял в свою палату. Странное поведение врача не шло у него из головы.

Глава 2 Кристалл

Вадим Казаченко, молодой хирург городской больницы, сидел за столом в ординаторской и тер ладонями взмокшую голову. Коллега Воронков, спеша на очередную операцию, остановился возле него и взял за подбородок.

– На тебе лица нет! Салфетку в животе забыл?

Вадик покачал головой.

– Все нормально. Просто бессонная ночь.

На самом деле к произошедшему с ним утром можно было применить любой эпитет, только не слово «нормально». Случившееся было аномальным, экстраординарным, сверхъестественным.