Желев Ж. Фашизм. Тоталитарное государство. 1991

В архивах нацистских «кулыурфильмов» найдена лента, рассказывающая об уникальном экземпляре «Майн кампф», который был назван «Книгой немцев». Его должны были положить в специальный мавзолей, где ему предстояло храниться 1000 лет — столько, сколько должен был просуществовать третий рейх. Он переплетен кожей, обработанной инструментами XVIИ века. Восемь художников, чье арийское происхождение было уточнено до восьмого колена, особыми перьями и особой тушью переписывали от руки «Майн кампф». Специально отобранная бригада шахтеров спускается под землю, чтобы добыть специальную руду, из КОТО-

рой получен металл для металлического переплета, в который должна быть закована «Книга немцев» (72 10).

2. Превращение большей части народа в толпу

Бесспорно, культ личности Гитлера доходит до обожествления. По словам Хамшика, «фанатичная вера в него и отдавание почестей приняли такие размеры, о каких многие языческие божества не могли даже мечтать» (125). В своих воспоминаниях, написанных в тюрьме Шпандау, Лльберт Шпеер утверждает: народ был «околдован им, как никогда никакой народ не был околдован за всю мировую историю» (125). И эго действительно гак, что подтверждается огромным документальным материалом.

Разумеется, возможность такого обожествления дает тоталитарная система, в которой нет оппозиции, оппозиционных партий, критики общественного мнения, отличающегося от государственного. Напротив, в ее структуре все средства пропаганды (пресса, радио, кино, театр, массовые собрания) принуждены славить мудрость нацистской партии и ее вождя. В этом основа научного объяснения культа личности Гитлера, поскольку политическая личность не может рассматриваться вне ее связи с политической системой.

Некоторые авторы ищут объяснение огромного воздействия Гиглера в своеобразии приемов его ораторского искусства, которыми и он сам объяснял свое обаяние, воздействующее на массы. Приемы эти сводятся к следующему:

1. Руководить массами «это искусство в самом точном смысле слова. Как и в других видах искусства, виртуозность достигается только упорным трудом» (99 — 130);

2. «Я размешиваю народ и не общаюсь с ним, пока он не превратится в массу» (99—131);

3. «Масса подобна животному, которое подчиняется своим инстинктам. Для нее логика и рассуждения не имеют значения» (99 — 131);

4. «Я довожу массу до фанатизма, чтобы превратить ее в инструмент своей политики» (99 131).

Приведем полностью соображения Гитлера, высказанные им тогдашнему гаулейтеру Данцигу Рау-шнингу:

«Мои противники смотрели на меня с презрением. Они с завистью задавали себе вопрос: как этому человеку удается добиться успеха у толпы? Социалисты, коммунисты считали, что массы являю гея их монополией. Они владели залами собраний, были хозяевами улиц. И вдруг приходит человек, и сразу зарождается большое народное движение. Эго что — дело случая или ошибка масс? Да простят меня эти господа, по они заблуждаются. Мы тоже чего-то стоили, мы и наши усилия и методы.

Отсутствие критического мышления у массы, без сомнения, — одно из объяснений, но не в том смысле, как его понимают наши марксисты и наши отупевшие реакционеры. У массы свои органы критики. Только они функционируют не так, как у отдельного индивидуума. Масса, как животное, подчиняется своим инстинктам. Для нее логика и рассуждение не имеют значения. Если мне удалось создать самое крупное национальное движение всех времен, то это потому, что я никогда не действовал в противоречии с психологией толпы, никогда не дразнил чувствительность масс. Может, эта чувствительность и примитивна, но она имеет постоянный, неизменный характер природной силы. Если масса пережила что-нибудь неприятное, вроде хлебных карточек или инфляции, она не может эго забыть. У массы весьма упрощенный мыслительный и чувственный аппарат. Все, чего она не может понять, пугает ее. Лишь учитывая естественные законы, я смог овладеть ею. Меня обвинили в том, что я довожу массу до фанатизма, возбуждаю ее. Знатоки-психолог и советуют нам успокаивать массу, держать ее в состоянии сонного равнодушия. Нет, господа, нужно именно обратное. Я могу руководить массой, только когда она находится в состоянии фанатизма. Апатичная масса самая большая опасность для любой политики. Апатия это защитное средство массы, ее временное убежище, это дремлющие силы, которые взорвутся внезапно неожиданной реакцией. Тот государственный деятель, который не принимаем быстрых мер, видя, что масса становится равнодушной, заслуживает государственного суда...

Я доводил массу до фанатизма, продолжаем Гитлер, чтобы сделать из нее инструмент своей