Железная башня

Стоунхилл был деревней на восточной окраине малонаселенного Дикоземья, на перекрестке шедшей с востока на запад Пересекающей дороги и Почтовой дороги, устремленной с севера на юг. Для фермеров, лесных жителей и путников он служил центром торговли. В «Белом единороге» всегда кто-то останавливался по пути из ближних или дальних краев. Но иногда встречались и настоящие «чужеземцы» — солдаты короля, направлявшиеся из крепости Чаллерайн на юг, или компания путешествующих гномов; в таком случае местные заходили выпить пинту-другую, поглазеть на иноземцев и послушать новости издалека, и все пели и веселились.

Но когда Даннер и Патрел открыли дверь и вошли, их встретила только тишина; в гостинице было холодно и темно, очаг давно остыл.

Патрел поежился, Даннер нашел огарок свечи и сумел его зажечь.

— Интересно, куда все подевались? — спросил Патрел, когда они прошли по длинной пустой комнате мимо стола, скамеек, маленьких столиков и стульев.

— Надо полагать, отправились на юг, — ответил Даннер; он нашел лампу и зажег её с помощью свечи.

— Или в лес Вейн, — сказал Патрел, отвечая на собственный вопрос. — Во всяком случае те, кто ещё мог воевать.

— И что теперь, Пат? — Даннер повернулся к Патрелу; лампа бросала желтые отсветы на их лица. — Где нам ждать Видрона, Гилдора и остальных?

— Прямо здесь, Даннер, — ответил Патрел, обводя комнату рукой. Лучшая гостиница в городе.

Даннер оглядел холодную пустую темноту комнаты и улыбнулся.

— А ты говоришь, год будет неважный.

Патрел ответил ему улыбкой, мерцая зелеными глазами, потом сказал:

— А почему бы тебе не поискать для нас какой-нибудь еды, пока я отведу пони в стойла?

Они отыскали и зажгли ещё одну лампу, и Патрел, взяв её, направился к стойлам, пока Даннер возился на кухне.

Когда Патрел вернулся, Даннер уже разжег огонь и повесил над ним котелок с водой, распространявший острый запах.

— Пахнет неплохо, — сказал Патрел, быстро потирая руки. — Что это?

— Порей, — ответил Даннер.

— Порей? Боже, Даннер, я ненавижу порей. — Патрел скорчил недовольную мину.

— Хочешь — ненавидь, хочешь — нет, но есть нам больше нечего, ответил его товарищ.

Даннер повесил чайник для чая, пока Патрел разглядывал длинные листья в котелке. Опускаясь на стул, Патрел сказал:

— А ведь на таком большом постоялом дворе запасы должны быть побогаче.

— Похоже, они забрали с собой все, кроме этого порея, — сказал Даннер.

— Говорю я тебе: он невкусный, — сплюнул Патрел и расхохотался. — И правда паршивый год, если уж я ем вареный порей.

Даннер покатился со смеху.

— Слушай, а это не так уж и плохо, а? — сказал Патрел, отправляя в рот последние листья порея.

— Может, ты просто никогда ещё не был голодным. Ты умял не меньше трех порций.

— Наверное, ты прав, Даннер, — сказал Патрел, задумчиво жуя. — Я просто ещё никогда не был по-настоящему голодным. Конечно, я до этого никогда не питался так подолгу одним дорожным хлебом. С другой стороны, порей не так уж и плох, могло быть и хуже.

— Что значит «хуже»? — спросил Даннер.

— Ну, одна вещь… — Патрел скорчил гримасу отвращения и вздрогнул. Здесь могла оказаться одна овсянка.

Весь остаток дня Даннер ходил по комнате, как зверь по клетке, то и дело выходя на крыльцо и высматривая, не едут ли Видрон, Гилдор или кто-нибудь ещё из уцелевших в Чаллерайне.

— Я чувствую себя как в ловушке, Пат, — сказал он, в очередной раз возвращаясь с крыльца. — Знаешь, ведь мы вовсе не уверены, что кто-то ещё выжил. Гхолы преследовали всех и вся. А что если мы — последние?

— Тогда никто не придет, — мрачно ответил Патрел.

— О нет, — сказал Даннер, — конечно, кто-то придет: отродье. Помнишь же, в Чаллерайне их целая орда, и на юг они отправятся через Стоунхилл. Не очень-то хочется оказаться здесь, когда они нагрянут.

— Ты прав, Даннер. Но этот чертов народ нескоро прибудет сюда. Сначала они ограбят разрушенный Чаллерайн. Но, как ты и сказал, рано или поздно они двинутся дальше через Стоунхилл.

Патрел погрузился в размышления, не шевелясь и не сводя взгляда с огня, в то время как Даннер вышел за дверь. Когда друг снова вошел, Патрел поднял глаза.

— Вот что я думаю, — сказал он. — Лошади резвее пони, и люди были бы уже здесь, если бы не заехали слишком уж далеко.

— Или если бы их не убили, — перебил Даннер.

— Да. В любом случае нам не следует оставаться здесь слишком долго: не станем же мы дожидаться, когда сюда доберутся гхолы, валги или ещё кто-то в этом роде. А ведь они придут. Кроме того, мы знаем, что варорцы видят в темноте лучше, чем люди или эльфы, — может статься, лучше, чем любой народ. Королевству нужны наши глаза, Даннер, но нас недостаточно: нужно явно больше, чем два Терновых лучника.