Железная стена. Израиль и арабский мир

Внутренние разногласия затянули разработку израильского контрпредложения. Это контрпредложение было передано американцам 19 апреля, через шесть недель после того, как они представили Израилю предварительные идеи Садата. Основная проблема израильского контрпредложения заключалась в требовании отказа Египта от военного положения в обмен на очень ограниченный отвод израильских войск от канала. Рабин считал это нереальным, но кабинет министров был непреклонен и поручил ему уведомить американцев, что прекращение военного положения является непременным условием частичного соглашения. На вопрос о том, как далеко Израиль готов отступить, он должен был ответить, что не знает. Требования же Израиля были сформулированы достаточно подробно: открытие канала для судоходства всех стран, включая Израиль; неограниченная продолжительность прекращения огня; отвод израильских войск на расстояние, которое будет согласовано; отсутствие египетских вооруженных сил в районе, подлежащем эвакуации Израилем; сокращение численности египетских войск на западной стороне канала; освобождение всех военнопленных.

Рабин отнес документ кабинета министров Киссинджеру. Киссинджер прочитал его с поразительной быстротой, и его реакция на документ была столь же стремительной. "Что это такое?! Где новая линия?" - потребовал он. "Если это ваше предложение, то я не хочу иметь с ним ничего общего. Отнесите его Сиско. . . Я к нему не притронусь! Оно свидетельствует о фундаментальном непонимании как основной проблемы, так и вашего положения в Соединенных Штатах. Это приведет к застою и конфронтации. Так что делайте что хотите, но оставьте меня в покое!". Реакция Сиско на израильский документ была менее враждебной: посоветовавшись с Уильямом Роджерсом, он заявил, что представит его Египту с просьбой дать положительный ответ.

В начале мая Роджерс и Сиско отправились в Каир, а оттуда в Иерусалим в поисках компромисса. Роджерс был впечатлен сдержанностью Садата и пониманием того, что Израиль нуждается в безопасности. Голда Меир считала Роджерса наивным, и в резком обмене мнениями между ними практический вопрос был упущен из виду. Последующая встреча Даяна с Сиско была гораздо более конструктивной. Отвечая на вопрос о том, как далеко Израиль готов отступить, Даян изложил два возможных подхода. Один подход предполагал, что боевые действия могут возобновиться. Поэтому он допускал лишь ограниченный отход - примерно на десять километров, чтобы ЦАХАЛ мог простреливать себе дорогу к каналу. Именно такой подход был принят кабинетом министров в его документе. Другой подход предполагал уничтожение линии Бар-Лева, отход на тридцать километров до перевалов Гиди и Митла и постоянный отказ Израиля от доступа к каналу. Даян не скрывал, что сам поддерживает второй подход. Он не верил, что египтяне смогут вновь открыть канал и отстроить свои города, когда израильская армия находится в такой близости от них. Даян получил выговор за то, что некоторые его коллеги сочли излишней гибкостью. Эбан направил ему записку с вопросом, будет ли он ставить свою идею на голосование в кабинете министров. Даян ответил, что если премьер-министр не поддержит его идею, то он даже не будет выносить ее на обсуждение. Эбан всегда сожалел, что Даян "не проявил упорства в поддержке этого оригинального предложения, которое могло бы предотвратить войну в Йом-Кипуре".

Даян также считал, что его предложение могло бы предотвратить войну в Йом-Кипур, но винил Голду Меир в том, что она упустила эту возможность. Его главной целью было снизить мотивацию Египта к войне. Он считал, что опасность войны снизится, если Израиль отведет свои войска и позволит Египту вновь открыть канал для международного судоходства и восстановить нормальную гражданскую жизнь в прилегающих к нему городах. Первым делом он обратился в Генеральный штаб ЦАХАЛа с вопросом, осуществима ли эта идея с военной точки зрения. Мнения в Генштабе разделились. Некоторые генералы, такие как Исраэль Таль и Ариэль Шарон, поддержали эту идею. Все это время они выступали за гибкую оборону Синая, а не за статичную концепцию линии Бар-Лева. Они считали, что отступление от водной линии к перевалам не угрожает безопасности Израиля и, более того, может решить некоторые его военные проблемы. Бар-Лев и Давид Элазар предпочитали гораздо более ограниченное отступление, чтобы иметь возможность наблюдать за действиями в зоне канала. Голда Меир, по словам Даяна, была полностью против его идеи и была довольна поддержкой, которую она получила от Бар-Лева и Элазара. Разногласия между Даяном и Меир носили не военный, а политический характер. Он надеялся, что временное соглашение снизит напряженность и откроет путь к дальнейшим переговорам с египтянами. Меир же просто не доверяла египтянам. Учитывая разделение мнений в ЦАХАЛе и в правительстве, Даян считал неизбежным, что мнение премьер-министра должно возобладать.