Железная стена. Израиль и арабский мир

Следующей посетительницей Белого дома стала Голда Меир. На встрече с президентом Никсоном 1 марта она заявила: "У нас никогда не было так хорошо" и предположила, что тупиковая ситуация безопасна, поскольку у арабов нет военного выбора. Меир преследовала две цели: выиграть время, поскольку чем дольше сохранялся бы статус-кво, тем больше бы Израиль утверждался во владении оккупированными территориями; и добиться одобрения Никсоном нового пакета военной помощи Израилю. Что касается переговоров, то ее позиция была проста. "Она считала Израиль неприступным в военном отношении; строго говоря, не было никакой необходимости в каких-либо изменениях. Но, учитывая врожденную неспособность американцев оставить все как есть, она была готова вступить в переговоры, хотя и не брала на себя обязательств по их результатам"

Беседы Киссинджера с египетскими, иорданскими и израильскими гостями не принесли практических результатов, но пролили свет на позиции главных действующих лиц и на глубинные причины тупиковой ситуации на Ближнем Востоке. Эти беседы имели лишь академическую ценность. Как бывший ученый, доктор Киссинджер, несомненно, оценил бы иронию в том, что прилагательное "академический" также означает бесполезный.

После того как переговоры в Вашингтоне не принесли результатов, Анвар Садат и Голда Меир разошлись в разные стороны. Переговоры подтвердили мнение Садата о том, что США не предпримут никаких шагов, если Египет сам не предпримет военных действий для выхода из тупика. Он пришел к выводу, что у него нет иного выбора, кроме как активизировать подготовку Египта к военному столкновению с Израилем. Голда Меир была довольна результатами своего визита в Вашингтон. Она играла привычную для себя двойную роль - закупщика оружия и политического проволочника - и с одинаковым успехом справилась с обеими. Американское оружие интересовало ее гораздо больше, чем американское посредничество. Моше Даян как-то заметил: "Наши американские друзья предлагают нам деньги, оружие и советы. Мы берем деньги, берем оружие и отказываемся от советов". Такова была, по сути, и политика Меир, хотя она никогда не недооценивала важность поддержания хороших отношений с Америкой. В данном случае американцы практически не давали советов, а любое давление было настолько мягким, что оставалось незаметным. Поэтому она вернулась на родину с твердым убеждением, что у арабов нет военного выбора, что военное превосходство Израиля гарантировано и что статус-кво может сохраняться бесконечно долго.

Кроме того, по возвращении на родину ей нужно было готовить свою партию к предстоящим выборам. У нее не было желания добавлять международные осложнения к внутренним противоречиям. Как заметил Гидеон Рафаэль: "Застой казался ей самым простым способом избежать трудностей". Но простота не всегда была сутью политической мудрости. Один из ее отличительных признаков - прозорливость". Если Голда Меир была главным сторонником политического иммобилизма, то Моше Даян - главным сторонником территориального экспансионизма. Летом 1973 г. в "Выравнивании" прошли длительные дебаты о будущем оккупированных территорий. Даян поднял знамя крупномасштабного еврейского поселения, чтобы обосновать претензии Израиля на Западный берег реки Иордан. Задача, по его мнению, заключалась не в изучении перспектив мира с соседями Израиля, а в создании фактов на местах, в составлении новой карты Израиля. 30 июля 1973 года он заявил журналу Time: "Палестины больше нет. Закончено". В апреле 1973 года с вершины Массады он провозгласил концепцию "нового государства Израиль с широкими границами, сильного и прочного, с властью правительства Израиля, простирающейся от Иордана до Суэцкого канала".

Умеренные, возглавляемые Аббой Эбаном и Пинхасом Сапиром, боролись за спасение души партии. Они без особого успеха пытались придать партии такой курс, который сохранил бы возможность мира с арабами и в то же время сохранил бы еврейский и демократический характер государства Израиль. В ряде выступлений и статей Эбан предупреждал, что доктрина безопасности, основанная на безграничной уверенности, ухудшит тон и качество их жизни, а впечатление прочности может оказаться иллюзорным. Политический и военный тупик может закончиться войной, поскольку, если у арабов не будет надежды добиться чего-то на дипломатическом поприще, нельзя ожидать, что они воздержатся от военных действий. Сапир предсказывал, что длительная оккупация разрушит моральную ткань израильского общества. Он считал, что вся страна живет в раю для дураков, но был менее откровенен, чем Эбан, опасаясь повредить перспективам своей партии на предстоящих выборах.