Железная стена. Израиль и арабский мир

Целая неделя прошла без каких-либо достижений. Однако вспышка Клинтона, очевидно, подействовала отрезвляюще, так как на следующий день, 18 июля, Барак наконец-то представил свои основные положения. Арафат мог получить 91% территории Западного берега, плюс, по крайней мере, символический обмен землями вблизи Газы, суверенитет над мусульманскими и христианскими кварталами Старого города и внешними кварталами Восточного Иерусалима, полномочия по планированию, зонированию и обеспечению правопорядка в восточных районах города, а также опекунство, но не полный суверенитет над Аль-Харам аль-Шарифом. Историческое значение этого предложения заключалось в том, что оно означало отход от заветной мантры о том, что Иерусалим должен оставаться вечной и неделимой столицей государства Израиль. Клинтон должным образом донес новые идеи до Арафата, подчеркнув их историческое значение. Арафат мог согласиться с еврейским суверенитетом над Стеной Плача, но не над Западной стеной, которая простирается вглубь Храмовой горы. Он также не мог согласиться на суверенитет над всем Восточным Иерусалимом, включая Харам/Храмовую гору, и отклонил это предложение. Клинтон призвал его взять время на размышление. Пока Арафат волновался, Клинтон сделал ряд безрезультатных телефонных звонков в поисках поддержки со стороны арабских лидеров, таких как король Иордании Абдалла II и президент Туниса Бен Али. Одним из побочных эффектов секретности Барака стало то, что американцы не смогли подготовить почву для общения с дружественными арабскими лидерами. Они не могли рассказать им о преимуществах сделки, поскольку не знали заранее, в чем она может заключаться. Когда арабские лидеры получили звонок из Кэмп-Дэвида, они не захотели оказывать давление на Арафата, поскольку не знали полного контекста переговоров.

На девятый день Клинтон еще раз переговорил с Арафатом, но ответ снова был отрицательным. Обе стороны явно хотели договориться, поэтому Клинтон попросил их остаться и поработать, пока он будет участвовать в саммите G-8 на Окинаве (Япония). Клинтон неоднократно предлагал Бараку встретиться с Арафатом, чтобы попытаться растопить лед, но Барак упорно отказывался. Шломо Бен-Ами рассуждал, что конференция на высшем уровне без встречи основных участников не имеет смысла, но Барак не поддавался. Клинтон оставил Мадлен Олбрайт за главного на время своего отсутствия. Хотя она сделала все возможное для возобновления переговоров, Барак стал угрюмым, почти не выходил из своей каюты и дал понять, что его не должна беспокоить даже его собственная делегация. Олбрайт почувствовала себя оскорбленной таким отношением премьер-министра. У нее были все основания для этого: за ее спиной он назвал время, когда она должна была руководить конференцией в отсутствие президента, "временем мусора".

Клинтон вернулся из поездки на Окинаву 23 июля и сразу же приступил к интенсивному раунду переговоров, работая почти всю ночь. На следующий день, четырнадцатый день конференции, они работали до трех часов ночи, но опять безрезультатно: Арафату было недостаточно эффективного контроля над Аль-Харам аш-Шарифом и всем Восточным Иерусалимом без слова "суверенитет". В итоге Клинтон предложил полный суверенитет над внешними кварталами Иерусалима, ограниченный суверенитет над внутренними кварталами и "опекунский суверенитет" над Харамом. На встрече с Арафатом тон Клинтона был резким. Если предложение будет отвергнуто, он пригрозил "умыть руки" в мирном процессе, заморозить двусторонние отношения и прекратить помощь Палестинской автономии. Арафат стоял на своем и, повысив голос, подробно изложил причины, по которым он отверг совместное, по его мнению, израильско-американское предложение:

Если кто-то думает, что я могу отдать Иерусалим, то он ошибается. Я не только лидер палестинского народа, но и вице-президент Исламской конференции. Я также защищаю права христиан. Я не продам Иерусалим. И я не допущу задержки в обсуждении вопроса об Иерусалиме, даже на минуту. Вы говорите, что израильтяне продвинулись вперед, но они - оккупанты. Они не щедры - они дают не из своего кармана, а с нашей земли. Я лишь прошу, чтобы была выполнена резолюция ООН 242. Я говорю только о 22 процентах Палестины, господин Президент.