Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

«Ответ: Как известно, мой боксер на тот момент проиграл чемпионат. Я вернулся из офиса окружного прокурора. На следующий день пресса резко раскритиковала мои действия. Меня это сильно задело, я был очень расстроен. Мне хотелось сбежать от всего мира. В этот период другие мои боксеры не получали должного внимания с моей стороны. Однако Хосе Торрес был для меня крайне важен. Все по-разному оценивали его способности и уровень соперников, с которыми ему надлежит драться. Мнения по этим вопросам кардинально расходились. Поскольку ответственность за принятие решений лежала на мне, я понимал, что было бы ошибочным организовывать поединок, в котором он мог проиграть, учитывая его недостаточный опыт и ограниченное количество раундов, которые он мог продержаться. Я не мог подобрать для него подходящего соперника здесь или в этом регионе – противника, который меня бы устраивал. Поэтому Хосе Торрес через своего отца запланировал встречу в Пуэрто-Рико. Бой был назначен, как мне помнится, на 19-е число. При этом были достигнуты договоренности, которые не отвечали интересам моего боксера. Я решил приехать в Пуэрто-Рико. Я не летаю самолетом. Все в мире бокса знают об этом. Поэтому я мог добраться туда только на пароме.

Вопрос: После того как вы прибыли в Пуэрто-Рико, было ли вам известно из газет о том, что вас обвиняют в неявке на слушания?

Ответ: Да.

Вопрос: Связывались ли вы после этого с нашим офисом?

Ответ: Да, я именно так и поступил».

Затем Джеймс Фускас допросил Каса о его возможных отношениях с Толстяком Тони:

«Вопрос: Чарли Блэк показал, что еще с детства в Восточном Гарлеме знал Салерно и Триггера Майка. А вы были знакомы с этими джентльменами?

Ответ: Нет, сэр.

Вопрос: Чарли Блэк когда-нибудь говорил вам, что он общается с ними или же с другими известными представителями преступного мира?

Ответ: Нет, сэр».

Кас попытался рассказать о помощи Чарли Блэка в противостоянии с Международным боксерским советом, однако председатель жюри прервал его. Новембер выступил с возражением: «По моему мнению, мистер Д’Амато, излагая свою историю, может тем самым объяснить, с чем ему пришлось бороться и что ему пришлось преодолеть». В ответ председатель жюри заявил, что обсуждение вопросов, связанных с Международным боксерским советом, не имеет отношения к делу. Эта ремарка вывела Каса из себя:

– Когда я пришел сюда, то спросил, будет ли мне позволено изложить свою версию событий, рассказать все о своих действиях, их мотивах и причинах. Я предупредил, что в противном случае мне не хотелось бы добровольно давать показания. Я прибыл сюда, чтобы очистить свое имя, если это в моих силах. Мне необходима такая возможность. И единственный для меня способ оправдаться – это рассказать всем, почему я совершал или не совершал определенные поступки. Только этот путь открыт передо мной.

Складывалось впечатление, что Кас теряет такую возможность. Слово взял Швайг:

– Этот человек – свидетель. У него нет опыта. Он находится в сильном напряжении. У него есть собственный способ выразить себя. Если его загнать в угол, он потеряет ход мыслей. В этом случае он не сможет не только дать необходимые показания в свою пользу, но и представить сведения, необходимые для комиссии. Я предлагаю позволить ему говорить так, как ему бы хотелось.

Комиссия сдалась.

«Председатель: Задавайте свой вопрос.

Новембер: Окрепла ли ваша дружба с Чарльзом Блэком в результате событий, связанных с Международным боксерским советом?

Ответ: Да. Во время моей схватки с Международным боксерским советом мало у кого хватило духу выступить против этой организации и поддержать меня морально. Блэк оказался одним из немногих, кто сделал это. Он был единственным, кто осмелился публично и безоговорочно поддержать меня в моем противостоянии с Советом. Я смог понять, что это честный человек и цельная личность. Вот почему я по-прежнему дружу с ним. Именно поэтому его так невзлюбили в Международном боксерском совете.

Вопрос: Что случилось с мистером Блэком в результате его дружбы с вами в связи с событиями, относящимися к Международному боксерскому совету?

Ответ: Он был лишен возможности участвовать в организации поединков».

Новембер поинтересовался, как Розенсон стал промоутером боя с участием Харриса, и Кас воспользовался возможностью объяснить, почему он всегда добивался, чтобы промоутер не имел дополнительных прав и боксеры получали больше, чем просто долю в 25 процентов от общей выручки: