Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

– В конце концов, когда Атлетическая комиссия штата Нью-Йорк в первый раз пригласила его дать показания, Д’Амато сел на паром и сбежал в Пуэрто-Рико, – завершил Дик Шаап оглашение уже известного списка претензий к Касу.

– Очевидно, это прозвучит смешно, – сказал Паттерсон, – и есть некоторые вещи, которые мне пока непонятны, но я склонен доверять Касу. Он сказал, что не знал о таких друзьях у Велеллы, как Салерно, – и я ему верю. Другие имеют полное право быть подозрительными. Мне и самому предстоит во многом разобраться. Но я по-прежнему верю Касу.

Затем Флойд подошел к окну и стал смотреть на проливной дождь, который мешал ему совершить пробежку. Он, казалось, расслабился и превратился из напряженного и серьезного парня в «лукавого шутника». Спарринг-партнер спросил его:

– Почему Каса сегодня не было?

– Возможно, он должен был встретиться с Салерно, – невозмутимо ответил Паттерсон.

Две недели спустя, когда Кас вновь предстал перед Атлетической комиссией штата Нью-Йорк, чтобы завершить свои показания, настрой у присутствующих был крайне серьезным, поскольку допрос на этот раз вел Джеймс Фускас, юрисконсульт комиссии. Он начал с расспросов о тайном убежище на севере штата, что, должно быть, заставило Каса сильно поволноваться.

«Вопрос: Есть ли у вас дом в Биконе, штат Нью-Йорк?

Ответ: Нет, у меня там нет дома.

Вопрос: А где он у вас?

Ответ: В Фишкилле. Это летний домик. Я приобрел его, чтобы отправить туда тех ребят из моего спортзала, которым некуда податься летом. По моим расчетам, они могли побыть там неделю или больше, пока я не узнал, что в документах на этот домик есть пункт, запрещающий находиться в нем кому-либо, кроме белых».

Кас сообщил, что у него там имеется телефон, но он не помнит номера. В его нью-йоркской квартире было три телефона: «Их номеров нет в телефонных справочниках, но все их знают». Кас также сообщил, что в начале 1950-х годов его дважды отстраняли от работы в Атлетической комиссии штата Нью-Йорк, и это было связано с делом гильдии менеджеров. Он в очередной раз пересказал историю, касавшуюся Чарли Блэка, а затем Фускас задал вопрос о его взаимотношениях с Эмилем Ленсом. Кас выглядел встревоженным.

«Вопрос: До того как были подписаны документы, касавшиеся боя, обсуждали ли вы его с Эмилем Ленсом?

Ответ: Я обсуждал эту схватку со всеми.

Вопрос: Я спрашиваю об Эмиле Ленсе, а не обо всех.

Новембер: Не волнуйтесь так, пожалуйста. А вас попрошу не запугивать свидетеля.

Вопрос: Согласился ли Эмиль Ленс при подписании контракта поделиться прибылью?

Ответ: Разумеется, нет.

Вопрос: При обсуждении организационных моментов боя говорили ли вы Ленсу, чтобы он поделился с Блэком как с партнером?

Ответ: Конечно же, нет.

Вопрос: Был ли у вас разговор с Ленсом о том, чтобы привлечь Блэка к участию в организации поединка?

Ответ: Нет, сэр.

Вопрос: Блэк засвидетельствовал здесь, что получил 3200 долларов от Ленса. Сообщил ли он об этом вам?

Ответ: Нет, сэр.

Вопрос: То есть вы ничего об этом не знаете?

Ответ: Нет, сэр. Я не обсуждаю с Блэком его дела.

Вопрос: Он никогда не афишировал тот факт, что получил от Ленса 3200 долларов?

Ответ: Насколько я знаю, нет. Не припоминаю ничего подобного.

Вопрос: Он говорил, что занял у Ленса 3200 долларов?

Ответ: Этого я также не помню».

Новембер возразил против дальнейших вопросов на эту тему, поскольку Д’Амато постоянно повторял, что ничего не помнит об этом. Фускас, однако, отметил, что, когда Кас прибегает к слову «помнить», он оставляет за собой возможность вернуться к обсуждению данного вопроса.

«Ответ: Вы задаете вопросы о том, что произошло много лет назад. Я за это время прошел через все круги ада, а вы меня сейчас спрашиваете об этом. Я этого не помню.

Вопрос: Мистер Д’Амато, у вас сохранились довольно живые воспоминания о Международном боксерском совете, что вы продемонстрировали в своих показаниях. А те события тоже происходили несколько лет назад.

Новембер: Возражаю.

Ответ: Те события произвели на меня сильное впечатление, и я до сегодняшнего дня размышляю о них».

Новембер попросил Каса «расслабиться». Фускас, продолжая допрос, поинтересовался, в чем заключалась работа Блэка в то время, когда он находился в тренировочном лагере Паттерсона.

«Ответ: Он работал в лагере, чтобы быть в курсе дела, не случилось ли чего-нибудь такого, о чем мне следовало бы знать. Это ответственная миссия. В тренировочном лагере, особенно когда вокруг полно недоброжелателей, нужно постоянно следить за всем, что может вдруг произойти и причинить вред вашему боксеру. Контроль за всем этим можно поручить лишь кому-то кристально честному. Это должен быть человек, которому можно полностью доверять, которого нельзя купить. Мне нужен был тот, кто отмечал бы мельчайшие детали, кажущиеся нелепыми или странными, кто зафиксировал бы, что происходит нечто, противоречащее интересам моего боксера. Это может касаться воды, еды, чего угодно. Такое доверенное лицо встанет на защиту моих интересов, если что-то вдруг пойдет не так. Вот та причина, по которой Блэк находился в лагере».