Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Книга дает отличное представление об их отношениях в то время: «Хотя мне не нравится обсуждать эту тему и даже размышлять об этом, но необходимо признать, что мой менеджер был подозрительным человеком. Несомненно, у него были на то причины, однако с годами подозрения относительно Международного боксерского совета и борьба с президентом этой организации Джимом Норрисом деформировали разум Каса. Несомненно, это наложило негативный отпечаток и на мою карьеру». В своей книге Флойд утверждает, что поражение в поединке с Ингемаром привело его в ярость и побудило начать самому распоряжаться своей жизнью:

«Никто не падал вместе со мной те семь раз, когда я оказывался на канвасе. Боксер всегда дерется в одиночку. Я тогда пообещал себе, что если в следующий раз мне удастся добиться успеха, я сам стану себе хозяином. Все мои ошибки будут только моими и все решения тоже. Я должен был потерпеть поражение, чтобы понять это. Ингемар заставил меня включить мозг. А ведь это ужасно болезненно, особенно для человека, у которого есть кто-то, кто всегда думает за него.

Пока Ингемар не вырубил меня, Кас в каком-то смысле являлся моим разумом. У меня не было причин сомневаться ни в чем, что он делал или говорил, потому что каждую минуту моих отношений с ним я был похож на сына, которым руководит отец. Но сын в конце концов вырастает и неминуемо начинает все больше думать сам. Иногда случается нечто, заставляющее мальчика стать мужчиной раньше, чем ожидалось. Это всегда шокирует отца, но через некоторое время он смиряется, потому что это неизбежный ход жизни. Мне кажется, это самое верное объяснение тому, что произошло в наших отношениях с моим менеджером. Формально Кас оставался для меня тем, кем всегда являлся. Однако на самом деле я старался показать: слишком многое произошло, чтобы я мог и дальше полностью подчиняться кому бы то ни было. До своего поражения я был сыном Каса, но после него я стал хозяином собственной судьбы. Это очень сложная для обсуждения тема, и мне бы не хотелось, чтобы сложилось впечатление, будто я пытаюсь навредить Касу. По его вине мне причинили сильную боль, хотя он этого и не желал. Однако надо принимать в расчет следующее: что бы Кас ни делал, он всегда считал, что делает это исключительно ради меня, в этом я уверен».

Затем Флойд рассказывает о своих опасениях, возникших по поводу организации поединка с Лондоном, об ужасе, испытанном им после попытки Каса заставить Ингемара нанять менеджером своего друга Дэвидоу, а также о появившемся у него недоверии, когда всплыло имя Толстяка Тони:

«Салерно был гангстером, Велелла – его адвокатом, Эриксон и Бекли – игроками с уголовным прошлым. Я все время спрашивал себя: какое отношение они могли иметь к самому бою, или к его рекламной кампании, или к моему менеджеру? Я начал задавать Касу вопросы: «Неужели все это – правда?» Он отвечал мне: «Я лишь пытался защитить твои интересы. Я не имею никакого отношения к Салерно, Эриксону и Бекли». У меня возникло предположение, что на Каса оказывают влияние его друзья. В то время я не сомневался в нем, но у меня появилось недоверие к окружавшим его людям, для которых Д’Амато всегда делал какие-то одолжения. И больше всего меня беспокоило, конечно, то, что в тех грязных делишках, которые прокручивались при организации состязания и неизбежно должны были вскрыться, могли заподозрить меня.

Все эти мысли роились у меня в голове в тот черный период между первым и вторым поединками с Ингемаром. В то время я видел Каса не так часто, как до потери титула. Возможно, он понимал, что мне хотелось побыть одному. Кроме того, бо`льшую часть времени Кас находился в разъездах по разным причинам. Нельзя исключать, что ему тоже было о чем подумать. И, конечно же, я предоставил ему дополнительный повод для раздумий, когда стал все больше самоутверждаться. Вначале ему было трудно смириться с моим изменившимся поведением. Мы иногда спорили, однако я смог объяснить ему, что некоторые вещи просто неизбежны. Мало-помалу мне пришлось все больше полагаться на собственные решения. Поражение в схватке с Йоханссоном существенно ускорило этот процесс. Позвольте мне также сделать следующее заявление, чтобы избежать каких-либо кривотолков: до тех пор, пока я продолжаю драться на ринге, Кас остается моим менеджером. Я прислушиваюсь ко всем его предложениям, рекомендациям и советам, и, если они хороши, я принимаю их – так же как я принял советы моего адвоката Джулиуса Новембера».

Нет ничего удивительного в том, что Паттерсон восстал против своего наставника. Кас мог запугать кого угодно. Он был властной личностью. У нас с Флойдом были совершенно разные характеры. Кас мог запросто оттолкнуть любого.