Железные люди

Гриша уважал в Игнатке эту беззаветную и страстную преданность лесу. Отец понимал, что сам же и передал сыну эту любовь вместе с генами нескольких поколений крестьянского рода: Гришин отец Александр был знатным охотником, и дед Яков тоже, и так до седьмого колена, до пращура Ильи. Уже сейчас Игнатка настолько походил в повадках и привычках на родимого батюшку, что у Гриши по-отцовски сладко ёкало сердце. Лес был для Игнатки любимой школой, а отец – преподавателем лесной науки. Причем сынишка оказался не просто талантливым учеником, у Игнатки был дар от Бога понимать и чуять каждую травинку и зверушку, дерево и птицу. Вместе с отцом они удили окуней и уклейку, учились вытаскивать налимов из-под камней и находить в иле вьюнков, сидели в засидке на уток, собирали для матери огромные букеты из васильков и ромашек. Пили воду из хрустальных лесных луж через пористые стебли гигля, как через коктейльную трубочку. Мастерили шалаши для ночевки, а сколько перевидали зверей и птиц! Наблюдали, как ондатра мастерит столик из осоки, как выдра рыбачит, как белка лущит еловую шишку… Ну и как Игнатке после всех этих чудес остаться дома с мамкой да бабкой, когда отец в одиночку – без него! – отправлялся навстречу новым приключениям? Конечно, юный следопыт вел за батей непрекращающуюся слежку.

Вот и вчера о походе на дальний малинник Гриша сообщил жене Таньке шепотом, предварительно убедившись, что Игнатки нет рядом. Добираться до малинника предстояло по просеке. Три года назад мимо деревни проложили стратегически важную линию высоковольтной передачи. Просеку сделали очень широкой, и до сих пор вдоль высоченных бетонных столбов сохранилась хорошо утрамбованная тракторная дорога. Путь был несложным, но долгим – около пятнадцати километров. На дальнем малиннике росла любимая Танькина ягода – белая малина. За ней-то и собрался Гриша.

Он встал рано утром, но жара уже сейчас чувствовалась в избе. К полудню день обещал превратиться в настоящее пекло. Гриша наскоро выпил с Танькой чаю, поддел на плечо котомку с водой да хлебом, взял в руки ведро для ягод, и тут из комнаты выбежал Игнатка, полностью одетый и с пол-литровой банкой в руке.

– Папа, я с тобой за малиной! – решительно заявил он.

Танька охнула, всплеснув руками:

– Матерь Божья! Да как ты узнал-то, чадо? Уж мы так сторожились!

– А я видал, как бабушка с вечера ведро для папы мыла! Значит, с утра он с этим ведром за малиной пойдет! – важно сообщил Игнатка и продемонстрировал банку. – А я банку еще вчера помыл. В нее буду малину собирать и в ведро ссыпать.

– Шерлок Холмс, – хмыкнул отец и присел перед сыном на корточки, чтобы сравняться с ним в росте и говорить как мужчина с мужчиной. – Игнат, пятнадцать километров пешком. Как пойдешь? Ноги у тебя не доросли до таких дорог.

– А ты, папа, меня на шее вези, – не сдавался мальчишка, и голубые пуговки-глазенки блестели отвагой. – Сначала я сам пойду, а если ножки заболят, на тебе поеду.

– Ну, хорошо, туда на мне доедешь. А обратно? Устанешь ведь еще сильней, а я тебя всю дорогу нести не смогу. У меня ведь еще и малина будет.

– Я потихоньку. Пошагаю, пошагаю и дойду, – пообещал Игнатка.

Понял Гриша, что от попутчика ему не отвязаться, и задумался.

По невыносимой жаре тащить с собой ребенка так далеко было опасно.

– Вот что, Танюш, придется, видно, мне постреленка с собой взять. Поеду-ка я на малинник на мопеде. Дорога ведь там до сих пор ровная, авось нигде не застрянем.

– Гриша, да как же на мопеде-то по лесу?! – подивилась Танька.

– Да проедем как-нибудь. Если что и завал где встретим, мопед оставим, а на обратном пути заберем, – успокоил Гриша и велел Игнатке: – Давай, ягодник, пей чай, а я пока мопед заправлю. Банку свою давай, сейчас мы на нее ручку из проволоки приладим, будет как ведерко у тебя, а то без ручки худо посудину с собой на малинник брать. Ягоды можно просыпать. И не ныть! А то сразу домой одного пешком отправлю.

Мальчик согласно кивнул, беспокоясь, как бы отец не передумал.

– Ох, ну и репей ты, Игнатка, – вздохнула Татьяна и повела сына завтракать.

Прогулка на мопеде оказалась легкой и приятной. Дорога была хоть и лесной, но очень уж широкой, поэтому даже за три года не осилил ее вездесущий ивняк, не размыли дожди и сильные ветра не смогли завалить сучьями и ветхими деревьями. Местами, где работала тяжелая техника, даже встречались участки, слегка подсыпанные песком вперемешку с гравием. На малинник отец и сын успели приехать до большой жары, причем прокатились с прохладным ветерком к большому удовольствию Игнатки.

Кусты с ягодами располагались в некотором отдалении от дорожной ленты, на небольшой поляне, куда во время строительства высоковольтной линии бульдозерами сгребали вырубленные деревья, кусты и сучья. На этих завалах вперемешку с княжицей и черемухой росла малина трех сортов: мелкая и сладкая до приторности, крупная и влажная с соком, похожим на малиновую воду, и, наконец, самая драгоценная – белая, нежная и душистая, как мёд.