Железные люди

«Леший надо мной, может, шутит? Или сказки все, не бывает леших?» – раздумывал Гриша, но пока так размышлял, на всякий случай еще раз перекрестился уже троекратно. Немного успокоившись, он все же решил приблизиться к зверю. Меряя время шагами, он потихоньку крался к поваленной осине, и чем ближе, тем смелее становилась его поступь: это коряга в форме медведя стояла у корней дерева! Так искусно потрудилась над этой скульптурой природа, что выглядела деревяшка как почетный монумент косолапому. А бурая кора, испещренная множеством жилок, вблизи оказалась точной «подделкой» под настоящий мех. От солнечных бликов, от трепетания рябиновых листьев казалось, что «медведь» двигается. Гриша потрогал «голову»: рядком между «ушей» вошли в корягу две пули, а третью он отыскал чуть ниже, в «шее» деревянного зверя.

Охотник прислонился к осине и громко расхохотался, вытирая со лба выступивший от жары и волнения обильный пот.

– Ну, Мишка-медведь, научи меня реветь! Заколдованный ты, видно! Расскажу теще – так со смеху лопнет! Я ведь, дружище, до сих пор на медведя-то и не охотился.

И неожиданно для самого себя Гриша начал рассказывать деревянному зверю, почему так вышло, что в двадцать семь лет он еще не числил за собой ни одного крупного зверя. Выложил как на духу про всю свою жизнь: и как уехали на Дальний Восток, и как там батю убили, и как тяжело работал все детство, а потом служил в армии на подлодке, и про Таньку, и про тёщу, и про сыновей, про то, как дом строил… «Косолапый» внимательно слушал. Скрипели на ветру корни осины, покачивала ветвями рябинка.

Вернувшись домой, Гриша повеселил всю семью рассказом про свои приключения. И с тех пор завел традицию: если шел в лес в сторону малинника, обязательно заходил проведать деревянного «медведя» и подолгу беседовал с ним, делился с ним домашними вестями, всеми думками и задумками. И имя «монументу» дал – Заколдованный Друг. Настоящего косолапого Гриша добыл этой же осенью на овсах, вот только первым своим зверем его никогда не называл. «Первый мой медведь не этот! Мой первый – не простой, а заколдованный. В лесу стоит, и выстрелом не возьмешь!» – шутил он в разговоре с товарищами-охотниками и рассказывал им историю про чудо-корягу. Те смеялись, конечно, но согласно кивали: всякому охотнику первый медведь переворачивает всю душу наизнанку и, как первая любовь, запоминается на всю жизнь.

Цирк малиновый

Гриша приехал на малинник на мопеде. Это неожиданное средство передвижения по лесной просеке он выбрал из-за младшего сынишки.

Шестилетний Игнатка не отпускал отца ни на шаг. Между ним и главой семейства существовала вечная игра в «прятки-догоняшки»: Игнатка тщательно следил, чтобы отец не ушел без него в лес, отец столь же тщательно скрывал от малыша свои планы.

Мальчишку совершенно не волновало, что поход походу рознь. На легкие лесные прогулки Гриша и сам с удовольствием водил не только троих своих сыновей, но и многочисленных племянников. И грибы с детворой собирал, и на тяге вальдшнепов выслушивал, и пескарей ловил. Но в отличие от других деревенских ребят Игнатке этого было мало. Худышке-пацаненку хотелось и кабанов гонять, и на лабазах медведя поджидать, и за пятьдесят километров шлепать по болоту за клюквой. Отцовские объяснения, что мал еще и трудно будет, Игнатка пропускал мимо ушей. Не помогали и обещания, что в следующий раз они обязательно отправятся в лес вместе. Если Гриша не брал Игнатку с собой, малец устраивал жуткие истерики и с ревом бежал за отцом по пятам до тех пор, пока не поймают мать, бабка или старшие братья.

Чтобы уберечь мальчонку от лишних расстройств, Гриша стремился уйти из дома так рано и так тихо, чтобы младший сын не проснулся. Сообщая жене, что пойдет на охоту, по грибы-ягоды или на рыбалку, Гриша тщательно осматривался: не услышит ли сын? Сборы превращались в секретную операцию. В обстановке строжайшей тайны жена и теща готовили для Гриши бутерброды и наливали термос чая – только бы младший не уследил! Глава семейства собирал рюкзак и готовил оружие или удочки столь же осмотрительно, стараясь не привлечь внимания. Но часто в самый последний момент, когда Гриша уже стоял в дверях с рюкзаком за плечами, раздавался топот маленьких ножек и крик:

– Папа, папа, ты куда? Возьми меня с собой!