Железные люди

Как и велела теща, зайдя на малинник, Гриша круто забрал влево. Сердце его бешено колотилось под рубахой: ни разу за двадцать семь лет своей жизни охотник еще не ходил на медведя, хотя вырос в тайге. Гришины сверстники из числа любителей ловчей забавы уже давно добыли хоть по одному косолапому или по кабану, а он до сих пор все еще довольствовался мелкой дичью. Всем известно: мальчишка тогда мужиком станет, когда запишет на свой счет кабана или медведя. На счету у Гриши пока красовался круглый ноль, и молодой охотник втайне даже от самого себя переживал по этому поводу.

Гришино детство прошло на Дальнем Востоке в малюсеньком таежном поселке. После Великой Отечественной войны его отец перевез туда семью из Вологодской области в поисках лучшей доли, однако счастья не обрел в чужом краю. Повздорил с соседями-староверами и был убит жестоко и глупо. Так в возрасте десяти лет остался Гриша старшим мужчиной в семье, а на его попечении мать и три младшие сестры. Чтобы уехать обратно на Вологодчину, пришлось копить деньги. Мать устроилась в рыбсовхоз, а Гриша после школы с «мелкашкой» ходил добывать белку. В тайге в тот год пропасть пушнины было. Так вдвоем с матерью и насобирали на билеты домой.

Но и на родине сиротская доля оказалась не легче – рано и много пришлось Грише работать. Не до охотничьих забав ему было! Для сверстников в деревне он, выросший на Дальнем Востоке, долго оставался чужаком. Не сразу приняли его в мальчишескую компанию. Так в работе и одиночестве и повзрослел Гриша до срока. После армии, когда пришло время обзаводиться семьей, невесту он выбрал себе под стать – такую же безотцовщину из самой бедной в деревне семьи. Но зато – красавицу, зато – по любви. За Танькой женихи вереницами ходили, но Гришка крепкими кулаками быстро соперников отвадил. Тестя своего Гриша не знал – тот рано умер от военных ранений. Теща на трудоднях доярки одна растила пять дочерей, какое уж тут у Таньки приданое? Вот и сошлись два сапога пара: у жениха в кармане вошь на аркане, а у невесты в сундуке связка дырок от бубликов.

Когда родился у молодоженов первенец-сын, молодой хозяин решил строиться, но свой помощник еще в зыбке качался, а нанятым плотникам платить нечем. Гриша хитрил: садился на сруб и ждал, пока мимо по деревенской улице пойдет какой-нибудь мужик, подзывал прохожего и просил помочь то бревно заворотить на стену, то доску придержать. Сосед – дедушка Коля – сжалился: самому топором махать у него уже сил не хватало, но дед знал, что парень без отца вырос, и охотно объяснял Гришке премудрости плотницкого дела. Стены Гриша вдвоем с Танькой конопатил. Первую мебель в доме тоже сам сработал – кроватку для сына, этажерку под посуду, стол да лавку. Так и строились. Вплоть до новоселья не мог Гриша себе позволить ружье купить, хотя и очень хотелось. И только когда переехали в новый дом, когда родился второй сын, обзавелся – выбрал ладную курковую двустволку шестнадцатого калибра и вновь начал бегать в лес, как в детстве на Дальнем Востоке. До сих пор добывал в основном мелкую дичь – птицу да пушнину.

Ой как хотелось Грише испробовать охотничью удачу на косолапом! Мечталось не отстать в мужской удали от предков: по рассказам Гришиной матери, покойный батя лихой был охотник, а дед так и вовсе с рогатиной на медведя хаживал.

Почти не дыша, стараясь невесомо ставить ноги на лесной подстил, добрался Гриша до трех высоких пней, про которые теща рассказывала. Замер и внимательно осмотрелся: может, удрал уже медведь? Наелся до отвала и был таков?

И тут Гриша увидел того, кого люди не зря величают хозяином леса: огромный царственный зверь стоял у осины, поваленной бурей. Корни вывороченного ветром дерева вздыбились вверх, как волосы исполинской Бабы Яги, а рядом скромно притулилась молоденькая рябинка. Возле нее медведь топтался на месте, почему-то не рычал, не ворчал и не чавкал малиной, а что-то сосредоточенно вынюхивал на земле.

Гриша, не раздумывая, вскинул двустволку, словно в каком-то трансе, отрешаясь от всего и вся и подчиняясь только вековому инстинкту охотника. Выцелил и плавно на выдохе, как когда-то батя в детстве учил, нажал на курки. Грянул выстрел. В унисон с дуплетом жарко бухнуло сердце в груди. Гриша уже представлял, что сейчас надо будет осторожно приблизиться к поверженному медведю или, наоборот, молниеносно перезарядиться, чтобы добить раненого исполина, но… Хозяин леса, как и до выстрела, спокойно стоял на том же самом месте у осины. Даже головы не поднял. По-прежнему что-то вынюхивал на земле. Дыбились корни-волосы Бабы Яги. В страхе трепетала на ветру рябинка. Гриша, не теряя ни секунды, перезарядился и выстрелил второй раз уже из одного ствола. Медведь и ухом не повел. Молодого охотника бросило в дрожь. Он истово перекрестился, решив, что встретил лесной морок, и замер, не зная, что делать дальше.