Железный герцог

Стать новым Полиньяком герцог не боялся, пугала его возможность революции. Он, кстати, признал совершившиеся во Франции перемены, но совершенно не хотел перемен для Англии. Уверенность в том, что нечто подобное вполне может произойти, крепла в нем день ото дня.

Сейчас мы легко говорим о том, что Веллингтон не видел разницы между реформой и революцией. Не видел, правда. Однако кто в то бурное время видел ее отчетливо? И почему огромное количество историков считает, что в период с 1817 и до 1832 гг. Англия балансировала на грани революции? Разве это ощущение не могло передаться герцогу? По-настоящему плохо, на мой взгляд, только одно. Он вдруг решил спасать страну в одиночку.

…Тори всё же одержали победу на выборах, хотя и понесли потери. Веллингтон начал формировать правительство и дело оказалось более сложным, чем полтора года назад. В первую очередь – по его вине. Он испортил отношения со многими из коллег, например – с «каннингитом» Хаскиссоном. Очень способным политиком, настоящим знатоком в вопросах экономики и финансов. Герцога всё же убедили в том, что Хаскиссон просто необходим в кабинете министров. 15 сентября 1830 года на открытии железной дороги Манчестер-Ливерпуль должно было состояться примирение.

Как же нелепо можно войти в историю! Хаскиссон, Веллингтон и ещё несколько человек вели беседу около железнодорожных путей, когда появился поезд с паровозом «Ракета» (изобретатель Стефенсон, кстати, назвал его так в честь Блюхера). Почему Хаскиссон замешкался и растерялся, так никто и не понял. Талантливый финансист попал под поезд и ему отрезало ноги прямо на глазах у Веллингтона. С тех пор герцог никогда не ездил на поездах, а Уильяма Хаскиссона считают первой жертвой железных дорог.

…В октябре Веллингтон завершил формирование правительства. Это был уже совсем не солидный торийский кабинет, да и торизму в его старом, классическом понимании, жить осталось недолго. К его «смерти» герцог отношение имел, к «возрождению» – уже никакого.

Растерянность… Настроение министров можно охарактеризовать одним словом. Они не очень хорошо представляли себе, куда будет плыть корабль, только его капитан заявлял, что знает, что делать.

2 ноября в палате лордов обсуждали тронную речь короля. Грей высказался за изменения в избирательном праве, лорды обратили взоры на Веллингтона. Не будем в очередной раз повторять, что герцог был плохим оратором. Он мог хотя бы подготовиться. Все понимали, что речь, которую ему предстояло произнести, – судьбоносная. Речь получилась слабой и сумбурной. С логикой – просто беда. Только концовка прозвучало весомо.

«До тех пор, пока я занимаю какой-либо пост в правительстве, я буду противостоять любым попыткам предпринять меры в этом направлении».

Ропот встретил его последние слова, а бескомпромиссный тон смутил даже коллег по кабинету. Наблюдая реакцию, Веллингтон обратился к сидящему рядом с ним с вытянутым лицом Абердину. «Что с ними? Я не так уж много и сказал, не так ли? – Полагаю, вполне достаточно, – мрачно пошутил Абердин».

Спустя некоторое время, когда лорды выходили из зала заседаний, Абердина спросили, что там натворил Веллингтон, что поднялся такой шум.

«Герцог сказал, что мы скоро отправимся в отставку».

Вообще-то речь Грея была довольно умеренной, так что реакция Веллингтона выглядела абсолютно неадекватной. Почему? А страшное уже случилось! Как раз в самом начале ноября миссис Арбэтнот записывает в дневнике. «Герцог полагает, что реформа означает начало революции, что он обязан предотвратить ее».

Вот так. Больше, собственно, и рассказывать-то особо нечего. Процитирую я лучше самого Веллингтона. «Если им нравится реформа, они ее получат, но им не удастся иметь одновременно и герцога, и реформу. Так что – пусть делают выбор».

Англичане свой выбор сделают, и выбор этот будет правильным, только герцог сделает всё, что в его силах, чтобы они не сразу оценили преимущества такого выбора. Как политик Веллингтон безнадежно проигрывал, как солдат – не собирался сдаваться.

Вот что вызывает восхищение! Он неправ, неправ абсолютно, но он продолжает бороться. Фактически – в одиночку, его собственная партия, считай, от него отказалась. Правительство ушло в отставку, что с того? Он никогда не цеплялся за власть. Он, герцог Веллингтон, убеждает палату лордов отклонить законопроект – и становится самым ненавидимым в стране человеком.