Железный Гулаг

Работа в тоннелях подходила к концу. В «Нью-Йорке» в последние смены, мы окончательно уложили и скрепили бетонные кольца. Выложили кирпичом и заштукатурили тупики трёх ответвлений. Все ждали прибытия «груза». Так называли бомбы. Поговаривали, что их усовершенствовали: они стали компактней и мощнее. Поэтому и тоннелей вырыли на один меньше. По новой технологии будем закладывать две разрывные вместо трёх, и одну термоядерную. Конечно, мне не терпелось увидеть эти заряды, спасшие нас от высшей меры наказания, и ставшие потенциальными «могильщиками» всего остального мира. Да и другие «расстрельные», хотя раньше встречались с ними, тоже не без интереса спрашивали, когда их опустят. В общем, ожидаемое событие можно было смело назвать значимым.

И вот, наконец, лифтёр «Харон», появившийся на обеде в последний день нашего двухнедельного отпуска, объявил:

– Везут! Через пару часов платформа подойдёт.

Народу на «Ленстали» собралось много. С бараков, цехов, гаража, подземельцы вышли наружу и заполонили почти все газоны и дороги. В окнах второго этажа «Иерусалима», облокотившись на подоконники, примостились старые учёные, где по двое, а где и по три человека.

– Глупые люди! – произнёс за моей спиной Ванька. – Сейчас сюда девяносто тонн взрывчатки опустят, и вместо того, что бы бежать, сломя голову, мы, наоборот, норовим поближе подойти.

– Просто нам праздника не хватает. Собраться на демонстрацию по какому-нибудь поводу, – заступился я за всех. – Опять же мы верим в безопасность и надёжность наших технологий. Ничто не может взорваться само собой, пока ему не прикажут.

– Ну-ну, – Иван ехидно ухмыльнулся.

Под крышей станции показался низ площадки. Ропот прокатился по толпе. Очень медленно платформа опускалась на «железный лёд». Вскоре мы увидели и сами бомбы. Их было девять штук. Цилиндрической формы, где-то полтора метра в диаметре и пять в длину, покрашенные в чёрный цвет, они равномерно расположились по всей площади окружности. Каждая стояла вертикально в собственной колеснице из четырёх колёс. Тут же сбоку находился дугообразный зубчатый механизм, служащий для смены положения мины в горизонтальное состояние. Они не походили на снаряды из-за отсутствия заострённого конуса с одной стороны. Скорее их можно было сравнить с удлинёнными бочками или короткими толстыми трубами. На каждую бомбу внизу через трафарет краской нанесли какие-то мелкие цифры, похожие на номер и серию. Я даже зачем-то запомнил один из них: «№ 12. 254.. 37. 666». Три из девяти мин отличались выпуклым литьём на их стенке, во всю длину драконом, испускающим огонь из пасти. Как не трудно было догадаться, они и являлись водородными.

– Почему дракон? – поинтересовался я у Ивана.

– Наверное, чтобы подозрение пало на Китай, если потом после взрыва начнут исследовать. Помню на «китайских бомбах» было что-то американское.

Толи осознание смертоносного содержимого этих «монстров», толи сам их вид внушал страх и трепет. Наступившую тишину на «Ленстали» прервал Николай Максимович, появившийся непонятно откуда. Он поднялся на прицеп «трамволёта», стоявшего здесь же на дороге недалеко от цеха, и произнёс речь:

– Граждане осуждённые, товарищи, друзья! Мы почти закончили ещё три больших объекта. Была проведена невероятная по объёму работа, невзирая на огромное расстояние от «Тунгуски». Всё, что мы делаем, очень важно для нашей страны. Поэтому я от лица ЦК КПСС и правительства благодарю вас за добросовестный труд, самоотдачу и терпение. Отдельно хочу отметить хорошую дисциплину в коллективе. Мне поручено объявить нашему контингенту, что после полного окончания работ в Америке, каждый будет отмечен индивидуально личным подарком. Прошу бригадиров составить список пожеланий. В пределах разумного, конечно. Женщины и прогулки по вечерней Москве исключены.

Смех прозвучал в толпе.

– А под Москвой можно?! – выкрикнул кто-то.

– Под Москвой организуем, – «Максимыч» улыбнулся. – Ещё раз говорю вам огромное спасибо за проделанную работу, и так же хочу заверить в том, что никогда и не при каких обстоятельствах наша страна не применит подобное оружие первой. Руководство просило меня особо подчеркнуть позицию партии и государства по данному вопросу. Мы с вами, друзья, защитники, а не убийцы. Прошу всех об этом помнить.

Аплодисментов не прозвучало. Речь, конечно, всем понравилась, но рукоплескать здесь считалось ниже достоинства «расстрельных». Все же «Ленсталь» – не Дворец съездов, а комендант – не Генеральный секретарь.

Бомбы аккуратно погрузили на «трамволёты» по две штуки на каждый, предварительно переведя их в горизонтальное положение, и закрепили перетяжными ремнями.

– Что закажешь? – спросил Ванька.

– Ты о чём?

– Ну, подарок, какой хочешь?

– Я не думал даже. А что обычно заказывают?

– Не знаю. «Максимыч первый раз такую акцию проводит.

– Чего, Вань, правда, пожелать? Всё есть. Еда классная, курить валом, даже пиво имеется. «Шмотки» модные? Так выпендриваться не перед кем. Баб нельзя, «Жигули» – тоже. Дачу за станцией не построишь. Я ничего толкового придумать не могу вот прямо сейчас.